В Экс-ан-Провансе продолжается традиционный оперный фестиваль — один из самых знаменитых музыкальных форумов Европы. Директор фестиваля БЕРНАР ФОККРУЛЬ ответил на вопросы РОМАНА ДОЛЖАНСКОГО о принципах составления программы фестиваля и о перспективах демократизации оперной публики.
— Русские дирижеры и русские голоса в Эксе бывали и раньше, но вот впервые едва ли не за всю историю фестиваля на постановку приглашен режиссер из России (о премьере "Дон Жуана" см. "Ъ" от 5 июля). Как вам работалось с командой Дмитрия Чернякова?
— Всегда интересно работать с людьми, у которых иной культурный бэкграунд — тем более если он русский. Что касается Дмитрия, то он удивительно внимательно относится ко всем деталям постановки, будь то детали костюмов, декорации или психологические подробности поведения персонажей. Он прекрасно работает с певцами, и они все попадают в его мир, они все увлечены. Он много показывает, и это искупает отчасти трудности, вызываемые тем, что он репетирует при помощи переводчика. Могу сказать, что его метод работы больше всего напоминает мне о репетициях Патриса Шеро.
— Вы ходили на репетиции Чернякова?
— Конечно, и они были для меня огромным удовольствием.
— В предварительной программе фестиваля упоминания о Большом театре как о сопродюсере "Дон Жуана" не было. На каком этапе он появился?
— Года два-три назад, когда спектакль только задумывался, я рассказывал продюсерам Большого про этот проект, но тогда у них он не вызвал интереса. И вот несколько месяцев назад они сами вышли на меня с предложением все-таки участвовать в постановке этого "Дон Жуана" и стали четвертыми — кроме нас в создании спектакля к тому времени уже участвовали Королевский театр Мадрида и опера Торонто.
— У каждой из опер есть несколько сопродюсеров. Как складывается бюджет фестиваля?
— Субсидии, то есть вклады государства, региона и города, обычно покрывают треть расходов — это очень низкий показатель по европейским меркам. Остальное — спонсоры, сопродюсеры и продажа билетов. Касса дает нам примерно 20% бюджета. Ситуация довольно опасная, но и интересная.
— Фестиваль, если смотреть со стороны, невелик, как правило, всего пять названий плюс концерты. Есть ли какой-то жесткий принцип построения программы?
— Первое правило — всегда хотя бы один Моцарт! Я стараюсь, чтобы в пару к нему была представлена опера кого-то из его современников, они словно помогают друг другу. Затем — барочная опера, то есть Гендель, Перселл и так далее, в этом году — Рамо. Непременно что-то из классики прошлого века: сейчас Стравинский в постановке Роббера Лепажа, в будущем году будет "Нос" Шостаковича. Наконец, премьера одной современной оперы. Вот пять основных позиций.
— Несколько лет назад, после премьеры какой-то из новых постановок Моцарта в Эксе, одна важная немецкая газета провозгласила: "Зальцбург теперь находится в Провансе". Кого на оперном поле в Европе вы считаете сегодня конкурентами фестиваля в Экс-ан-Провансе?
— Я не так уж много думаю о конкуренции. У фестиваля в Эксе есть важная особенность: фестивали в Зальцбурге или в Великобритании не делают так много совместных работ с крупнейшими оперными театрами мира. В Эксе же сформировалась богатая традиция международного сотрудничества. Кроме того, очень важна роль Музыкальной академии Экса, без которой трудно представить себе фестиваль и студенты которой часто участвуют в постановках. Сейчас мы стали инициаторами целой программы контактов между оперными академиями Европы — это проект ENONA.
— Вы много лет руководили знаменитым театром "Ля Моннэ" в Брюсселе. Что легче — руководить работой театра или возглавлять фестиваль?
— Театр более тяжелое учреждение, это работа, которая никогда не кончается, одиннадцать месяцев в году без перерыва. Фестиваль, напротив, длится один месяц, но его нужно остальные одиннадцать месяцев готовить. То есть ритм работы, распределение усилий очень отличаются. После пятнадцати лет в театре я очень хорошо себя чувствую тут. Сейчас мне кажется важным укоренить фестиваль в жизни этого региона, потому что сейчас подавляющее большинство зрителей — приезжие.
— В последние годы во многие оперные театры, в том числе в "Ля Моннэ" в ваши годы, пришла молодежь — благодаря усилиям директоров, привлекавших новую режиссуру и открытых к экспериментам. В Эксе же аудитория выглядит такой, какой принято представлять себе оперную публику,— пожилые состоятельные люди. Вы намерены как-то менять состав зрительного зала?
— Это очень важный вопрос. Я тоже считаю, что лучшая аудитория смешанная, и по возрасту, и по социальному статусу. С точки зрения экономики омоложение публики представляет большую проблему: молодые, как правило, не могут платить столько же, сколько люди благополучные. Особенно это касается премьерных спектаклей, по которым вы, вероятно, и судите. Но премьерная публика в каком-то смысле самая плохая, самая трудная. Мы приглашаем много молодежи на генеральные репетиции. Хотя, конечно, вы правы: это задача долгосрочная.