На лето львиную долю выставочных площадей Национального художественного музея оккупировал совместный проект тайваньца Ли Санданя и украинского ирландца Майкла Мерфенко "Внутренний свет". Озаряемую этим самым внутренним светом сущность творчества двух авторов пыталась обнаружить МАРИЯ ХАЛИЗЕВА.
К пояснению важности проекта "Внутренний свет" и исключительности участвующих в нем художников кураторская группа "Клиника Дорошенко--Грищенко" подошла основательно, снабдив каталог выставки тремя объемными искусствоведческими текстами. Логично, что рассказывать пришлось все больше о тайваньском художнике Ли Сандане, о котором большому арт-миру мало что известно (судя по отсутствию его имени в профильной периодике и базах ведущих арт-порталов). Куда чаще господин Ли Сандань упоминается в качестве третьего патриарха буддистской школы Форшанг. Также известно о его дружбе с эксцентричным скульптором Зурабом Церетели, в чьей московской галерее осенью прошлого года проходила выставка тайваньца и который пожаловал Ли Санданю титул профессора подведомственной ему Российской академии художеств.
Тут, конечно, никак нельзя было обойтись без тяжелой артиллерии. Авторы вступительных текстов к киевской выставке (среди них и вездесущий искусствовед и арт-критик Олег Сидор-Гибелинда) ссылаются на известных философов, сыплют терминами и громкими именами. Громче других здесь звучит имя Акилле Бонито Оливы — знаменитого теоретика искусства и куратора, изобретателя термина "трансавангард" и знаковой личности для украинского искусства конца прошлого века, который выступил куратором персональной выставки Ли Санданя, проходившей в Венеции одновременно с прошлогодней биеннале.
В работах Ли Санданя господин Олива нашел живопись, в свое время провозглашенную им единственно возможным авангардом в современном искусстве. При этом живопись господина Санданя как раз того рода, который особенно приятен сердцу и глазу господина Оливы: сочная, пестрая, неудержимая и туманно многозначительная. Первую картину Ли Сандань нарисовал в 34 года, пребывая в глубокой медитации. Тогда на него снизошло понимание о полезности линий, форм и цвета в нелегком деле визуализации дхармы — универсального закона буддистского вероучения, определяющего норму и порядок мироустройства. Помимо красок, Ли Сандань, объявленный изобретателем тотемического направления в живописи, иногда использует львиные головы, служившие ранее ручками ворот буддийских храмов и монастырей. Его полотна, изобилующие символами, знаками и сакральными образами, декоративны и энергичны, но их названия все же куда красноречивее: тут тебе и "Зов Феникса — величие доброжелательности пронизывает мир", и "Осветление, просветление, полная свобода", и "Трансцендентальный медитатор" (как скромный привет западному искусству в лице "Великого мастурбатора" Сальвадора Дали).
Украинский ирландец Майкл Мерфенко — муж соосновательницы "Клиники Дорошенко--Грищенко", дочери нынешнего министра иностранных дел Оксаны Грищенко — не такой уж редкий гость в столичном арт-пространстве, а потому интересующимся знаком довольно неплохо. С Ли Санданем его свела жесткая кураторская рука Константина Дорошенко, разглядевшего родственность творчества географически и ментально отдаленных друг от друга авторов. С точки зрения ширины и глубины пропасти, пролегающей между культурными полюсами, к которым принадлежат соавторы "Внутреннего света", удивляет и поражает количество эстетических и тематических параллелей в их творчестве. В работах Майкла Мерфенко, как и у Ли Санданя, много слабо артикулируемых образов и недосказанности, сакрального и трансцендентального, но в то же время гораздо больше света, воздуха и менее прямолинейные, мягкие вибрирующие цвета.
Выставку "Внутренний свет" нельзя просто смотреть — ее нужно созерцать. Потому как это искусство совсем не тот contemporary art, к которому мы все привыкли. Это искусство хоть и современное, но не актуальное. И сквозь эту его неактуальность местами проступает претензия на вечность. Или по крайней мере на хорошо освещенное место в центре стены.