На прошлой неделе во всемирный прокат вышла третья часть вампирской саги "Сумерки". Чтобы понять, почему в эту сагу влюблены подростки всех стран и народов, наш корреспондент в Голливуде за неделю до этого сходил на ее официальную премьеру в Америке
Такая сутолока, как июньским вечером перед Театром Nokia, удивила даже знающий толк в голливудских премьерах даунтаун Лос-Анджелеса. К кинотеатру, вмещающему 7100 человек, рвалось раза в три больше подростков в надежде увидеть своих кумиров и прокричать им приветствия у красного ковра, который перед официальной премьерой расстилают у кинотеатра. Наиболее экзальтированные занимали очередь за заветным пластиковым браслетом — пропуском к тому самому ковру — за три-четыре дня и разбивали палатки на тротуаре около кинотеатра.
Даже "официальные голливудские лица" из числа тех, кому полагается приглашение на премьеру, но еще не полагается лимузин с высадкой перед этим самым ковром, не избежали премьерного столпотворения и мучительных поисков паркинга. С тех, кто не приехал сильно заранее, парковщики запросто могли содрать полсотни долларов.
И все это — чтобы разглядеть новых кумиров, которые на глазах, буквально за пару лет, выросли в мегазвед, так и не успев до конца повзрослеть. Последнее особенно импонирует их поклонникам, ведь самые именитые герои нового кинохита и вправду очень молоды — 24-летний Роберт Паттинсон, 20-летняя Кристен Стюарт и 18-летний Тейлор Лаутнер. В этот теплый вечер они представляли третью серию главного подросткового кинохита — "Сумерки. Сага. Затмение".
Гламурные вампиры
Каким чудом эта троица, до 21 ноября 2008 года никому, или, лучше сказать, мало кому известная, стала кумиром подростков во всем мире, толком объяснить не может никто: если верно, что чужая душа — потемки, в душе подростка еще темней, там, как теперь стало ясно, сумерки. Подростковый интерес к вампирам давно уж не новость, но успех первой картины "Сумерки", снятой по сенсационно успешной книге провинциальной американской домохозяйки Стефани Майер, действительно невероятен. Все, что связано с "Сумерками" — продажи книг и видокассет, а также число билетов в кинотеатры,— давно исчисляется миллионами.
Удивительно, но и вторая картина "Сумерки. Сага. Новолуние" (2009) не подкачала. Кассовые сборы по миру за два этих фильма составили 1 млрд 100 млн долларов. В первый же уикенд выпуска DVD "Новолуния" в марте 2010 года было продано 4 млн дисков, а диск "Сумерек" с 9,2 млн продаж стал самым продаваемым в Америке в 2009 году.
Понятно, что после всех этих рекордов третью книгу, разумеется, и фильм, саги о вампирах, вервольфах и людях едва дождались. Как выяснилось, третий фильм продолжает историю любовного треугольника между барышней Беллой (Стюарт), готовой из-за любви к томному вампиру Эдварду (Паттинсон), стать вампиршей, и вервольфом (человеком-волком, оборотнем) Джейкобом (Лаутнер). Жизнь, если это слово применительно к этой элегантной нечисти, ставит перед троицей непростые задачи, заставляя, к примеру, переступать через любовные травмы и объединяться друг с другом против общего врага — новоукушенных, агрессивных и абсолютно не интеллигентных вампиров. Чем все это кончилось, до конца непонятно даже тем, кто, как я, досмотрел картину, но одно после этих третьих "Сумерек" ясно: будут четвертые! Причем в двух частях.
Кинокритики в Америке вовсю рассуждают о том, что давно тлевший у подростков интерес к вурдалакам с этой сагой принял форму мировой эпидемии, вампиромания, конечно, и раньше охватывала целые страны, но как бы по очереди. А тут она с голливудским размахом разом охватила весь мир. Сметены даже такие устойчивые барьеры, как традиционно иные представления о нечистой силе, вроде наших, русско-советских. Вспомните: в тех сказках, что читали нам мамы с бабушками, никакой мертвечиной не пахло, а злодеи были нестрашными и чуть-чуть глуповатыми. (Что, впрочем, при желании можно связать и с тем, что в российской истории хватало реальных монстров.)
Что вдруг изменилось? Почему сознание подростков разных стран и народов оказалось вдруг подготовлено для восприятия гламурных ужасов, вышедших из-под пера Стефани Майер? Без специального исследования ответа на эти вопросы не дать, но некоторым набором соображений и сведений, почерпнутых из разговоров на "вампирные темы" в Голливуде, поделиться все же рискну.
Начну с того, что у нас нет оснований считать себя невинными жертвами "американской киноагрессии": есть серьезные основания полагать, что легенды о вампирах-упырях своим происхождением обязаны именно восточным славянам. Как уверяют историки, древние славяне приносили жертвы упырям до того, как начали поклоняться громовержцу Перуну. В старорусской антиязыческой работе "Слово Святого Григория" (XI-XII век) как раз критически говорится о жертвоприношениях вампирам.
От славян легенды о вампирах шагнули в Европу через Румынию, которая подарила миру поистине бессмертного Дракулу (300 экранизаций только в Америке — шутка ли!). В итоге на Западе этот интерес, прежде всего в кино, развился настолько, что сейчас никто и не вспомнит самый первый фильм о вампире, которым была русская кинокартина "Тайна дома номер 5", снятая аж в 1912 году! Да и русская киноверсия "Дракулы" опередила на два года ныне вампирную киноклассику немецкого режиссера Мурнау "Носферату".
Впрочем, на загадочную славянскую душу в этой истории все тоже не спишешь: по крайней мере, только ею одной нынешнего суперсерьезного отношения к вампирам на Западе и дикого роста их популярности не объяснить. Многие видят причину в диком контрасте, который происходит потому, что, несмотря на всю глобальную связь людей через интернет, одиноких на самом деле все больше. К этому клонит и автор саги — Стефани Майер, которая любит повторять: "Вампиры — идеальная метафора потерянной души". А кто больше всех теряет души в интернете? Конечно, подростки!
Благоустроенный страх
Но есть и другие версии. Параллельно с киносагой "Сумерки" на американском кабельном телеканале Home Box Office уже несколько лет с большим успехом идет сериал "Настоящая кровь" — тоже, кстати, история любви девушки (Анна Пакуин) и очаровательного вампира (Стивен Моейр). Когда мне представилась возможность пообщаться с создателем этого сериала, лауреатом "Оскара" за сценарий "Красоты по-американски" (1999) Алланом Боллом, я, конечно, поставил вопрос ребром: откуда такая одержимость вампирами и прочей мертвечиной в нынешней американской поп-культуре?
Болл в ответ объяснил, как мне кажется, кредо американского "вампирного кинематографа": "Я не специалист по вампирам, но, полагаю, что мы в Америке живем в страхе. В большом страхе. Наш образ жизни во многом построен на страхе того, что может вторгнуться в нашу благоустроенную жизнь, и мы ищем способы испытать этот страх самым безопасным образом. Смотреть про вампиров на экране как раз и дает такую возможность. Еще исторически вампиры были мощной метафорой сексуальности. И расцвет интереса к ним в викторианскую эпоху, безусловно, связан с подавленной сексуальностью общества".
Мне кажется, что Аллан Болл знает, о чем говорит. Вампир — и опасный любовник, и символ всех запретов, от религиозных до сексуальных — просто не мог не найти отзвука в сердцах женщин викторианской Англии, с которого затем брали пример США. Сытое общество сковано и регламентировано условностями, а страх их нарушить — своего рода расплата за благополучие.
— Люди всегда опасались инакости,— напоминает Болл.— А вампиры — это еще и символ борьбы меньшинств за свои права.
Вообще, надо признать, что наша цивилизация работает над гламуризацией вампиров как раз с викторианских времен: реальную трансформацию этого образа следует отсчитывать от публикации в 1897 году романа Брэма Стокера "Дракула". В нем вампир из грязной твари, затерянной в никому не ведомых старославянских мифах, впервые превратился в элегантного сверхчеловека, живущего в замке. Новый антигерой стал привлекательным, пусть от него и не спалось по ночам.
По сути, все, что происходило после того, как Дракула шагнул в викторианское общество, было делом техники: новые вампиры с помощью особо изобретательных авторов придумали вакцину, которая позволяет им оставаться "живыми" при свете дня, они (Дракуле и не снилось!) научились любить, в них стали влюбляться. А как прикажете без этого работать с молодежной аудиторией?
Словом, думаю, сегодня многие поклонницы саги охотно бы поменялись местами с Беллой, готовой стать вампиром, и куда меньше ее сомневались бы в таком выборе.