Вслед за ведущими мировыми странами Россия решила модернизировать этический кодекс врача. С такой инициативой недавно выступил член президиума Национальной медицинской палаты, главный терапевт России Александр Чучалин. Не успели медики приступить к работе, как в обществе разгорелась дискуссия: к моральному облику врача у рядовых потребителей медицинских услуг в России накопилось слишком много вопросов
"Люда, Юля, Вика и Господь Бог, простите меня, но я уже больше не могу терпеть эту боль. Простите, милые мои, больше не могу терпеть эту боль, ни ночами, ни днем спать. Дай Бог вам счастья в этой жизни пожить, сколько отпустит Бог. И я пойду к нему. Простите меня, что я так..." Такую предсмертную записку оставил 58-летний Александр Забродин из подмосковного городка Пущино. После чего взял свою двустволку "Иж" и пошел в больницу при Пущинском научном центре РАН. Скучавший на вахте охранник даже не обратил внимания на пожилого потрепанного жизнью мужичка с обычным холщовым мешком в руке. Постучался в кабинет заместителя главного врача, 55-летнего Алексея Мамонова, и прямо с порога выстрелил ему в голову. После чего перезарядил ружье и покончил с собой.
Сегодня потрясенные трагедией коллеги и близкие погибшего отказываются от каких-либо комментариев, и о причинах, толкнувших мирного шофера-частника на убийство и самоубийство, можно узнать только со слов его жены Людмилы. Оказывается, у Забродина был рак желудка. Врачи в больнице при ПНЦ сделали две операции, но безуспешно, а в последнее время Александр Забродин был убежден, что врачи будто бы еще тогда ошиблись с диагнозом. Вот у него и сдали нервы.
Нервы сдают и у некоторых интернет-пользователей, благодаря которым дело обрастает все новыми подробностями. "Мало того, что врачи его не вылечили, так они просто вырезали ему желудок и бросили,— пишет один из пользователей.— Не давали лечиться в другой клинике". Их оппоненты обличают психически ненормальных пациентов и требуют оградить врачей от социально опасных и больных людей.
"Да, иметь дело только со здоровыми и нормальными людьми — мечта любого врача,— ехидно замечает один из участников дискуссии. — Точно так же, как и любой из нас мечтает иметь дело с нормальным врачом, которому не наплевать, чем же болен обратившийся к нему пациент. Вот мы из Уфы, живем в Москве, снимаем квартиру, полиса московского у нас, естественно, нет. Муж не так давно вешал полочку, проткнул руку отверткой. Решили скорую не вызывать — у нас поликлиника под боком. Пришли, а нам с порога — если полиса нет, то и обслуживать не будем. Пошли в другой травмпункт, но и там отказали. Наконец, кто-то подсказал поехать в Горлов тупик, там есть травмпункт при 20-й поликлинике, где всех принимают. Но и там, если бы я не закатила истерику, врачи тоже отказались бы руку зашивать. Это нормально? По законам врачи не имеют права отказать никому в помощи, но вот на практике пациент без полиса — это совершенно бесправное существо второго сорта..."
С такой точкой зрения согласны и сами врачи.
— Если бы я была режиссером, то в поисках натуры для фильма о чистилище выбрала бы именно приемный покой российской больницы,— рассказывает врач скорой помощи Галина Алексеева (фамилия по ее просьбе изменена.— "О").— Там часами могут бродить люди в сочащихся бинтах, предоставленные страху и неизвестности. В некоторых больницах больных с переломом раздевают и кладут на каталки без матраса, подстелив на железную решетку простыню. Дававшие клятву о бескорыстной помощи всем людям без различия выставляют ночью за дверь пациентов без полисов, иногда, как это рассказывали на соседней подстанции, с угрозой внематочной беременности, то есть с болями в животе и риском для жизни. Вообще приезжих, не имеющих медицинского страхового полиса, врачи обязаны предупредить, что бесплатными будут только первые три дня пребывания в стационаре. Но на деле врачи про эти три дня умалчивают и сразу же объявляют круглую сумму, которую придется выложить за лечение.
Вопиющие этические нарушения со стороны медиков, невнимательность и халатность буквально за последние полгода привели, по словам министра здравоохранения и соцразвития Татьяны Голиковой, к валу претензий к медицинским работникам. Что же делать? Один из способов решения этой проблемы — принятие нового этического кодекса врача, который сейчас разрабатывает Национальная медицинская палата Российской Федерации.
Зачем нужны кодексы
Собственно, разработкой новых этических норм медиков занимаются и на Западе. Так, восемь лет назад европейские и американские ассоциации врачей разработали новые Кодексы этики XXI века, которые с тех пор практически ежегодно дополняются новыми положениями. Например, несколько месяцев назад американским врачам запретили принимать подарки от производителей фармацевтики и рекламировать лекарства в своем кабинете. Но все-таки главное отличие этики врача XXI века от этики времен Гиппократа определяет не научно-технический прогресс, а небывалые доселе "полномочия" пациента: он сам решает, что отвечает его интересам, а что нет, принимает решения, несет всю полноту ответственности за свое здоровье. На Западе говорят, что на смену патерналистской системы отношений пациента с врачом пришла новая — партнерская — схема.
— Да, только в России модель взаимоотношения между пациентом и врачом по-прежнему строится на интересах врача,— говорит президент Лиги пациентов России юрист Александр Саверский.— Если мы возьмем, к примеру, информационное согласие, которое больной подписывает перед операцией, то увидим, что к настоящей информации у нас оно имеет очень далекое отношение. В этом документе пациента уведомляют: с ним может случиться что угодно, в том числе летальный исход, и он с этим согласен! За этими расписками врачи практически прячутся от ответственности.
И это не единственный из возможных примеров. Многие вполне европейские подходы к этике, зафиксированные в принятом Кодексе российского врача, соответствуют западным нормам на бумаге, но, увы, отнюдь не на практике — на деле они принимают весьма причудливые формы.
Проблема не в этике
— Будучи беременной, я очень долго не могла вылечить гайморит,— рассказывает Елена Грибоедова, одна из клиенток Лиги пациентов России.— Так как лечение не помогало, я ходила по самым разным клиникам и дважды встретила одного и того же доктора в разных местах. Оказалось, что он уволился с прежнего места, так как "врачебная совесть не позволяла ему так работать".
Лечение пациентов начиналось в этой клинике с вешалки, Верне, с парковки. Сидящая в регистратуре девушка через окно наблюдала, на какой машине приехали клиенты, и далее, в соответствии с ценовой категорий автомобиля, выдавала карточку новому клиенту.
— На нее наклеивалось три варианта ярлычков — красный, зеленый и желтый,— рассказывает Елена.— Первый предполагал лечение по самой дорогостоящей схеме, включающей массу ненужных анализов, желтый — схему попроще, а зеленый означал, что пациенту нужно выписывать минимум. Представляете, что я теперь чувствую, вспоминая, как искренне этот самый врач заглядывал мне в глаза, говорил о страхе за моего будущего ребенка, а сам в этот момент впаривал мне самый дорогой вариант?!
Тот факт, что врачи очень часто манипулируют информацией, рассказывая страшные истории, чтобы продать очередной препарат, иногда доходят до абсурда, когда лечение прописывается вообще здоровым людям, а медицинские аборты делаются небеременным женщинам.
— Говорить о высокой этике в стране, где врачи просто не выполняют законы, это полный абсурд,— считает Александр Саверский.— Этика — это норма, которую ты можешь нарушить и тебе за это ничего не будет, она предполагает некоторую воспитательную функцию. Нам же надо сначала ввести в системе здравоохранения элементарные принципы законности. Сейчас у нас вся ответственность за оказание медицинской помощи, прописанная в Уголовном кодексе, касается только случаев с тяжелыми последствиям. А вот более простые с точки зрения Уголовного кодекса вещи остаются вообще не наказуемы. Совсем недавно в нашей практике был случай, когда больному случайно отрезали мизинец. Так вот, через суд он смог отсудить 10 тысяч рублей. Сейчас должна работать система неотвратимости ответственности, только после этого можно будет говорить об этике. А пока разработка нового этического кодекса на существующую систему здравоохранения никак не повлияет.
В свое время вылечить отечественную медицину, которой не было дела до 90 процентов населения Российской империи, помогла "этическая революция" XIX века, когда земские врачи не только не стеснялись, но даже старались быть небогатыми, чтобы им доверяли еще более бедные слои населения. В этом смысле сегодня медицина на пороге "этической контрреволюции": многие медики стараются не иметь никакого дела с бедными пациентами.
— Врачам фактически навязывают принципы частной медицины,— говорит Саверский,— а это штука страшная, потому что основная задача капитала на любом уровне-- от сестры-хозяйки до академика-- не лечить, а зарабатывать. Медицинский рынок в этом отношении совершенно уникален, так как тут царят два серьезных фактора. Первый: асимметрия информации, то есть пациент никогда точно не знает, что ему надо. Второй: страх болезни и одновременно страх лечения, которыми можно довольно успешно манипулировать. Прибавьте к этому новое поколение врачей, которые учились в 1990-е годы. Эти люди принципиально отличаются от прежних профессионалов, они воспринимают медицину как бизнес с его законами конкуренции. И какая тут может быть этика?
"А вы хромайте!"
Не так давно в Москве по ночному вызову выехала бригада скорой помощи — бультерьер прокусил мужчине губу. Приехав по указанному адресу, врач и фельдшер пробрались по темному коридору со свисающими лохмотьями обоев и нашли пострадавшего — подвыпившего мужчину. Когда медики накладывали повязку, в кухню ворвалась пьяная хозяйка квартиры с тем самым бультерьером. Она спустила собаку, и медики остались целы, так как успели кинуть в злобную псину чемоданчиком и забаррикадироваться в кухне. Там они провели несколько часов: МЧС по таким вызовам не ездит, а участковый приехал, но дальше железной решетки, отгораживающей "предбанник", не пошел. Сказал, что раз в квартире не было драки и другого смертоубийства, то войти внутрь он не имеет права. Такой вот законник оказался.
— Выйти им удалось чудом, пока хозяйка вместе с собакой ушла в ванную,— рассказывает одна из врачей подстанции,— а через несколько дней в милиции их обвинили в нарушении частной территории на том основании, что хозяйка квартиры скорую не вызывала... Зачастую мы попадаем в странное правовое поле, которое может парализовать работу.
Тот факт, что врачи сегодня заложники существующих законов, дополненных массой указов и инструкций вышестоящих инструкций, зачастую идет вразрез со всякой этикой. Врач лично может быть трижды этичным, но нередко он не может пойти поперек циркуляров и межведомственных правил, которых в нашей медицине не меньше, чем приказов в армии. Например, недавно в Москве вышел циркуляр о том, что нужно снижать число госпитализаций в связи с гипертоническими кризами — врачи говорят, нужно было подправить отчетность.
— Теперь я заранее предупреждаю больных, что, если мы поедем в больницу, возможно, им придется возвращаться обратно пешком среди ночи,— говорит врач скорой помощи Галина Алексеева.— К примеру, мы снимаем сильный приступ гипертонии с зашкаливающим давлением и рвотой и пока везем какую-нибудь бабушку в больницу, давление у нее нормализуется. В итоге бабушку брать не хотят, везти обратно мы не имеем права, и она остается куковать до утра. Самое смешное, что когда мы оставляем указание поликлинике по месту прописки пациента о том, что нужно лечить больного, они, как правило, советуют ему к ним не ходить, а в случае чего сразу вызывать скорую. Возможно, там тоже есть соответствующая инструкция.
Иногда, пытаясь разобраться с внутренними циркулярами, медикам приходится полночи возить бедного пациента из одного приемного отделения в другое, где его отпихивают, а все потому, что за каждое нарушение врача ждет вполне конкретное наказание, в том числе и денежное.
Врачи отказываются госпитализировать больных не потому, что те им не нравятся, хотя и такое бывает, а потому, что зачастую им элементарно некуда их класть. Наши больницы переполнены, и эксперты говорят, что появление все новых центров хотя и решит какие-то локальные проблемы, но не поможет справиться с бедой в целом. Единственный выход — реальное сокращение числа пациентов. А для этого нужно идти в больницу не тогда, когда станет совсем плохо, а задолго до. Правда, идеальная западная модель заботы о своем здоровье в России разбивается о все те же административные заборы и нищету.
— После сложного перелома ноги я решила всерьез заняться реабилитацией,— рассказывает пациентка Наталия Галкина.— Со списком процедур и манипуляций, нужных для восстановления, я пришла после выписки из больницы в поликлинику по месту жительства, где мне объяснили, что большинства приборов там просто нет, а на остальные запись на ближайшие два месяца. На мой резонный вопрос, что же делать в этой ситуации, врач ответил: "Хромать!"
— Именно для предупреждения подобных случаев нам и нужен новый кодекс,— уверен профессор Борис Юдин, директор Центра биоэтики МосГУ и представитель России в комитете по биоэтике Совета Европы. — Это вовсе не попытка заменить действующую "Клятву врача России", речь идет о создании нового инструмента для Национальной медицинской палаты, которая должна стать влиятельной силой во всех взаимоотношениях власти и врачей. Как, к примеру, Американская медицинская ассоциация, членами которой состоят абсолютно все врачи. В России, в принципе, уже есть похожие организации, например ассоциации психиатров или союз кардиологов, но все эти организации не имеют реального веса.
Что же нужно сделать для того, чтобы Национальная медицинская палата стала влиятельной силой, способной подняться над столкновением интересов врачей и пациентов? Борис Юдин считает, что авторитет палаты зависит прежде всего от ее беспристрастности и компетенции:
— Чтобы он был высок, необходимо сменить главную парадигму деятельности подобных профессиональных объединений, то есть палата должна защищать не только врачей, что, конечно, очень важно, но и авторитет медицины, и как профессии, и как науки, в том числе защищать его перед лицом властей, далеко не всегда, увы, благосклонных по отношению к медицине.
P.S. Впрочем, и Медицинская ассоциация США не всегда в силах предотвратить ни случаев халатного отношения врачей к своим обязанностям, ни случаев мести медикам со стороны пациентов. К примеру, когда материал готовился к печати, из США пришло сообщение, что в одном из городков Техаса был застрелен местный терапевт Том Сэдлин, проработавший в местной больнице более десяти лет. Убийца — его пациент с неизлечимой формой рака.