Три сценария развития мировой энергетики представляет ДЭНИЕЛ ЕРГИН, один из самых авторитетных в мире экспертов в области развития нефтегазовой индустрии, председатель американской кембриджской Ассоциации энергетических исследований (IHS CERA).
Катастрофа на шельфе
— Прежде всего хотелось бы услышать вашу оценку катастрофы в Мексиканском заливе.
— Это действительно серьезная авария, таких последствий не ожидал никто. Очевидно, что система предупреждения, установленная на пострадавшей платформе, была недостаточно мощной и больше ориентированной на нефтяные танкеры, а не на платформы. Самое главное сейчас — закрыть скважину и устранить последствия разлива. Необходимо также максимально точно определить, как и почему случилась авария, а также принять необходимые меры для того, чтобы избежать повторения подобного. Американскому правительству сейчас важно не упустить момент и начать разработку и внедрение новых систем предупреждения и предотвращения подобных аварий. Это позволит показать, что происшедшее в Мексиканском заливе — единичное событие, которое больше не повторится, а также создать основу для более безопасной разработки важнейшего шельфового ресурса.
— На ваш взгляд, как это событие отразится на мировой энергетической отрасли в целом и на будущем шельфовых проектов в частности?
— Глубоководное бурение на шельфе — одно из крупнейших технологических достижений последних лет и один из наиболее передовых рубежей нефтегазовой отрасли. О значении шельфа для отрасли говорит тот факт, что половина всех запасов нефти, открытых начиная с 2000 года, находится как раз на шельфе. В 2000 году мировая добыча на глубоководном шельфе составила 1,5 млн баррелей в день, сегодня это 5 млн, а перед тем как случилась авария, прогнозный объем к 2015 году ожидался на уровне 10 млн. Из-за моратория на разработку шельфа, установленного американским правительством для Мексиканского залива, где сосредоточена большая часть глубоководной добычи страны, мы будем вынуждены скорректировать прогнозы в сторону понижения.
На мой взгляд, до конца года о возобновлении бурения говорить не приходится, но со следующего года оно может восстановиться до прежних объемов. Все понимают, что выход на шельф неизбежен.
Три сценария
— Ваш прогноз развития мировой энергетики?
— В IHS CERA мы сейчас завершаем работу над тремя разными, но вполне вероятными сценариями развития энергетического рынка. Каждый из них может в значительной мере повлиять на нефтяные цены.
В первом сценарии, который мы назвали "Метаморфозы" (Metamorphosis), исследуются возможности отхода от ископаемого топлива, что может произойти быстрее, чем ожидается. Насколько это возможно и что запустит этот процесс — на эти вопросы мы ищем ответы. Однако нефтяной рынок все еще оправляется от мирового кризиса и по-прежнему находится в переходном периоде.
Все еще существуют серьезные риски — и это описано в нашем втором сценарии под названием "Водоворот" (Vortex), которые могут привести к очередному периоду экономической дестабилизации. Мировая экономика еще не вышла из опасной зоны.
Третий сценарий, "Глобальный план" (Global Design), предусматривает, что G20 становится сплоченной группой мировых лидеров и совместными усилиями поддерживает экономический рост.
— Сколько еще просуществует нефтегазовая экономика?
— Согласно нашим новым сценариям, написанным для периода до 2030 года, природный газ и уголь так или иначе будут основными энергоресурсами. Новые технологии будут развиваться быстро, но не стоит забывать и том, что существующая система поставок энергоресурсов огромна, поэтому мы убеждены, что пока акцент будет делаться на энергоэффективность. А это огромный энергоресурс.
— Что будет после 2030 года?
— Думаю, что к 2050 году мы увидим более существенные результаты развития и внедрения новых технологий, особенно если сохранится высокий уровень инвестирования компаний в соответствующие исследования и разработки.
— И все же что будет следующим энергоресурсом после нефти и газа?
— В первую очередь мы не должны забывать, что к энергоресурсам относятся не только нефть и газ, но и уголь! Уголь — крупнейший источник энергии, который используется в электроэнергетике. Энергосистемы Китая и Индии, например, основаны именно на угле. Я думаю, что пока еще слишком рано говорить, что станет преемником нефти, газа и угля. Но ответ на этот вопрос можно будет получить в ближайшие десять лет. Многое будет зависеть, например, от того, сохранит ли нефть монополию как основное топливо для транспорта или биотопливо второго поколения или электромобили смогут в значительной мере ее заместить.
— Какие страны могут в будущем претендовать на лидерство в энергетическом секторе?
— И у России, и у стран Ближнего Востока сохраняется потенциал оставаться глобальными лидерами в области энергетики на протяжении многих десятилетий. Но интереснее будет посмотреть, как новые технологии по извлечению углеводородов позволят выйти на рынок поставщиков энергии новым странам и регионам. Они необязательно будут равными соперниками России или Ближнему Востоку, но вполне могут стать значимыми игроками. Например, Австралия может конкурировать с Катаром как экспортер СПГ, а Восточная Африка сегодня является весьма перспективным регионом с точки зрения запасов. Еще несколько лет назад практически никто не мог предвидеть роста добычи сланцевого газа в США. Все это показывает, как инновации и новые технологии постоянно открывают новые горизонты в мировой энергетике. Еще одна фундаментальная проблема, требующая решения,— создать гарантии того, что на мировом рынке действуют адекватные поставщики энергоресурсов, в том числе соблюдающие экологические нормы. Это позволит поддерживать экономический рост, а Россия в этом смысле неотъемлемая часть глобального уравнения.
Голос России
— Какими вам представляются энергоперспективы России в предстоящие годы?
— Перспективы российской нефтегазовой отрасли на будущее десятилетие зависят от того, как будут соотноситься два противоположных тренда — постепенное истощение существующих месторождений и разработка новых. На наш взгляд, превалирование того или иного тренда зависит не только от интенсивности геологоразведки, но и от уровня инвестиций, что определяется ценами на нефть и корректированием фискальных систем в сторону получения прибыли. Такая система лучше адаптируется к сегодняшним обстоятельствам и лучше заточена под ситуацию с разработкой индивидуальных нефтяных месторождений.
На мировом рынке сегодня действует немало сил, определяющих ситуацию на российском газовом рынке. Это сочетание рецессии в Европе, значительный рост объемов производства СПГ, европейская политика в области изменения климата и "революция сланцевого газа" в США. Газовые поставщики по всему миру должны будут корректировать свои стратегии с учетом этих сил. Окончание рецессии в Европе создаст благоприятные условия для развития природного газа в России. Также уверенность европейцев в надежности газовых поставщиков из России позволит природному газу как низкоуглеродному топливу более эффективно конкурировать на энергогенерирующих рынках Европы. На наш взгляд, голос природного газа должен быть услышан в европейских политических кругах.
Место газа
— Крупные энергетические компании большое внимание уделяют развитию газовых проектов. Какова ваша оценка ситуации в газовой индустрии?
— В области природного газа наиболее заметное развитие получили проекты добычи сланцевого газа. Мы называем его "сланец-ураганец" (shale gale). В США, которые являются ключевым производителем, объемы его добычи стремительно растут. В 2000 году сланцевый газ составлял всего лишь 1% общего объема газовых поставок. Сегодня это уже 20%. И мы ожидаем, что к 2030 году его объем возрастет до 50%. Это безусловный рост! Тем более что он был достаточно неожиданным. Этот рывок, созданный усилиями независимых нефтегазовых компаний, вдруг стал очевиден в 2007 году, когда прирост добычи сланцевого газа резко пошел вверх.
— Каков потенциал сланцевого газа в Европе?
— Недавно мы запустили крупный исследовательский проект по этой проблеме, изучаем запасы сланцевого газа, пытаясь выявить его потенциальный эффект. Но пока можно сказать, что в Европе время сланцевого газа не пришло. Нужно продолжать геологоразведку, хотя уже сейчас мы наблюдаем существенные отличия от ситуации в Северной Америке. Думаю, что если потенциал сланцевого газа окажется серьезным, то первые результаты его добычи можно будет увидеть не раньше 2020 года. Правда, рынки нередко как бы предчувствуют развитие в том или ином направлении... Но в любом случае потенциально добыча сланцевого газа позволит компенсировать падающую добычу в Северном море. А кроме того, на наш взгляд, в ближайшие годы Европе будет по-прежнему необходим газ, доставляемый по трубопроводам из России.
— Какова ситуация на азиатских рынках?
— Азия, которая быстро приходит в себя после кризиса, не может сыграть существенной роли на рынке СПГ. При этом спрос на СПГ в азиатских странах растет быстрее, чем ожидалось. Это означает, что шельфовые проекты Сахалина и завод по производству СПГ находятся в географически правильном месте.