11 и 12 июля Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко первым в России представит премьеру двух балетов Иржи Килиана.
Это сенсация: две работы чешского гения, чье влияние на балетный театр последней трети XX — начала XXI века так велико, что уместно говорить о посткилиановском направлении в современном хореографическом искусстве, впервые войдут в репертуар российской труппы. Впервые наша публика сможет посмотреть два безусловных шедевра — "Шесть танцев" и "Маленькую смерть" — не в гастрольном ажиотаже и не на пиратском диске, а когда захочет, в любой день открытого сезона. Музтеатр Станиславского, который еще года три назад никто не принимал всерьез, считая второразрядным, типично муниципальным театром, в очередной раз утер нос Большому и Мариинке. В то время как гранды с энтузиазмом, достойным лучшего применения, наперебой реконструируют советский репертуар 1950-х и 1970-х — двух самых безнадежных десятилетий, "Стасик" последовательно и без суеты заполняет белые пятна современной балетной истории, оставленные нам эпохой "железного занавеса". Сначала — Джон Ноймайер с "Чайкой", в прошлом году — великолепный, совсем неизвестный в России испанец Начо Дуато с балетом "Na Floresta", теперь — живой классик Иржи Килиан.
Уговорить его отдать российскому театру свои лучшие балеты оказалось непросто. И дело не в политике, хотя к России, наследнице СССР, чех особой любви не питает. Ведь как раз вторжение советских танков в Прагу заставило молодого танцовщика, в тот год закончившегося стажировку в Лондоне, остаться на Западе. Впрочем, там его дела сложились как нельзя лучше: уже в 28 лет Килиан стал одним из артистических директоров Нидерландского театра танца, поставил более шести десятков балетов и, наряду с Матсом Эком и Уильямом Форсайтом, вошел в тройку безусловных лидеров современного балетного театра. Колебания мэтра были связаны с соображениями сугубо профессиональными: российским артистам, воспитанным в суровой аскезе классического танца, слишком трудно освоить то пластическое богатство, которым славится килиановский стиль. А в неадекватном исполнении балеты прославленного чеха рискуют оказаться похожими на опусы какого-нибудь заштатного лирика.
Иржи Килиан подготовил для зрителей маленькую эстетическую смерть
Фото: Daisy Komen Photography
Музтеатр Станиславского, успешно освоивший непростую лексику Начо Дуато, за два года настырных переговоров убедил Килиана, что справится. И вот теперь московскую афишу украсят два моцартовских балета мэтра. "Шесть танцев" — искрометный бурлеск, сущая "Женитьба Фигаро" — только без сюжета, конкретных персонажей и декораций. Юмор здесь не ситуационный, а чисто хореографический: четыре кавалера в панталонах и париках и четыре взлохмаченные дамы в нижних юбках отделывают друг друга так, что только пудра с голов летит. В отличие от "Шести танцев" "Le petit mort" — "Маленькая смерть", галльский эвфемизм оргазма — игнорирует жеманное изящество галантной эпохи. Рудимент моцартовского времени — шпаги в руках полуголых танцовщиков — то качаются маятниками времени, то участвуют в эротических дуэтах, фрейдистскими символами застревая между мужскими и женскими телами. Но видимость, как обычно у Килиана, обманчива: телесность оборачивается чистой поэзией, эротика теряет свою однозначность, а "маленькую смерть" предстоит испытать зрителям — от сугубо эстетического наслаждения.