Выставка видеоарт
В московской галерее GMG открылась выставка классика видеоарта Гари Хилла "Зритель", которая сделана в рамках XI Медиафорума и, несомненно, является гвоздем его программы. В галерейном формате представлены четыре видеоинсталляции середины 1990-х--начала 2000-х. Смотрела и слушала АННА ТОЛСТОВА.
Темная комната, пять проекций со всех сторон окружают зрителя, они вспыхивают с разной периодичностью тут и там, то застывая, как фотографии, то погружаясь во мрак, камера то отдаляется от героев, снятых в арабском районе Марселя, то надвигается на них, картинка балансирует между репортажем и портретом. Название видео "Accordions" (2001-2002), которое буквально переводится как "аккордеоны", но в корне которого слышится латинское "соответствие", как всегда у Гари Хилла, многозначно и отсылает не то к музыке, не то к эстетике, логике или поэзии. Двойной калейдоскоп, в котором две руки, правая и левая, в разном, не синхронизированном ритме вращают два цветистых диска, периодически выделывая пальцами какие-то танцевальные па,— это диджейский балет озвучен речитативом в исполнении австралийского композитора, поэта и перформансиста Криса Манна, изобретателя "композиционной лингвистики". Название видео "Language Willing" (2002) опять же можно перевести и как "добровольный язык", и как "язык желающий" или "желаемый".
Гари Хилл представляется скульптором, который пришел к мультимедийности, видео и перформансу, будучи очарован звуком. В начале 1970-х студенты всех американских художественных колледжей поголовно были очарованы звуком, а вернее Джоном Кейджем, "Флюксусом" и авангардными экспериментами в пограничных областях искусств и языков. Только в отличие от этого поголовья студентов, Гари Хилл университетов не кончал — он был самоучкой во всем, от аудио- и видеотехники до философии Эммануэля Левинаса и Мориса Бланшо, роман которого "Томас Темный" он позже "перечитает" в видеопоэме "Область катастрофы" (1987-1988). Он искал этот желаемый и желающий язык сам, без чьих-либо подсказок, соединяя поэзию, музыку, изображение и жест в одно целое и улавливая эхо философско-лингвистических теорий как будто из воздуха. Таким самоучкой, отчаянным изобретателем и экспериментатором — с ритмом, тоном, фокусом, масштабом, видеосигналом, осциллографом, речевыми способностями и межполушарной асимметрией, знаком, временем и бытием — он остался до сих пор. Интересно, что Гари Хилл и Билл Виола сделали свои первые видеоработы в один год: в 1973-й. Начинали одинаково — с восторженного копания в медийных дебрях, но затем их пути кардинально разошлись: Виолу повело в сторону большого стиля барочной живописи и оперы, Хилл не порвал с радикальным авангардом.
Видеоинсталляция "Viewer" (1996), название которой переведено как "Зритель" и дало имя всей выставке, вроде бы напоминает Билла Виолу барочными эффектами. Вдоль стены темного зала выстроилась шеренга из 17 мужчин, мексиканских гастарбайтеров, стоящих безмолвно, почти неподвижно и смотрящих прямо перед собой,— впечатление реальности этой видеопроекции поистине пугающее, поскольку человеческие фигуры предстают примерно в натуральную величину, и когда идешь мимо них, замечаешь, что все пристально смотрят именно на тебя. Но никаких виоловских отсылок к метафизике старых мастеров тут не найти — речь идет об иных материях, о позиции наблюдателя, о Я и о Другом, о камере, имеющей свой собственный глаз, и о художнике, срастающемся с ней и становящемся медиумом. Вот он, художник в видео "Wall Piece" (2000): бьется о стену в сполохах световой вспышки, с каждым ударом выкрикивая по слову поэмы о чем-то нечеловеческом. И эта последняя на выставке работа кажется метафорой всего творчества Гари Хилла, с авангардистским упрямством ищущего выход за пределы языка и вновь и вновь наталкивающегося на его неодолимую стену.