Выставка живопись
В ГМИИ имени Пушкина открылась выставка "От Рафаэля до Гойи. Шедевры из коллекции Музея изобразительных искусств. Будапешт". Из 3 тыс. картин старых мастеров, хранящихся в Будапеште, в Москву привезли 60. Выбор оценивала АННА ТОЛСТОВА.
Строго говоря, далеко не все будапештские картины можно называть шедеврами без оговорок. "Портрет юноши" Рафаэля, большеглазого длинноволосого создания ангелического облика в красном берете с каким-то клочком бумаги, зажатым в кулаке, безусловно, шедевр. Это, как полагают, один из самых ранних рафаэлевских портретов: он был написан во Флоренции и с утонченным блеском флорентийской манеры, но за спиною глазастого ангела расстилается совершенно готический пейзаж, какой живописец вывез из родной, несколько отсталой в художественном отношении Умбрии. Когда-то его считали автопортретом Рафаэля, потом из-за красной шапочки, мятой бумажки и схожести с одним мемуарным описанием — портретом кардинала, гуманиста, поэта и историка Пьетро Бембо, но теперь эти версии отвергнуты, а молодой человек сохраняет инкогнито. Несколькими годами позже в Венеции был написан другой шедевр выставки — "Портрет юноши" Джорджоне. В модели благодаря надписи видят поэта Антонио Броккардо, а в авторе подчас отказываются видеть Джорджоне, но кто бы ни был художник, это вершина венецианской портретной живописи высокого Возрождения. Третий из знаменитых "молодых людей", приехавших в Москву, приписывался кисти то Ганса Бальдунга Грина, то Ганса Кульмбаха, пока не оказался работой самого Альбрехта Дюрера — раньше думали, что это портрет его младшего брата Андреаса. А прелестная "Спящая девушка" утратила именитого автора Доменико Фетти, но, даже сделавшись произведением "римского мастера 1610-х годов", нисколько не утратила очарования. Зато "Сатир в гостях у крестьянина" Якоба Йорданса далеко не шедевр, и йордансовский вариант того же сюжета, что хранится в ГМИИ имени Пушкина, принадлежит куда более уверенной и мастеровитой руке.
Здесь вообще не стоит гоняться за громкими именами, хотя их немало. Больше всего — итальянской школы, особенно венецианцев: от Веронезе с Тинторетто до Джованни Баттисты Тьеполо. Лучше же всего испанская школа, которой за пределами ее исторической родины не так уж много: самые крупные коллекции — в Будапеште и в Петербурге, в Эрмитаже. В ГМИИ можно увидеть всех великих испанцев: Эль Греко (его "Кающаяся Мария Магдалина" когда-то принадлежала Ивану Щукину, но он, разорившись, вынужден был выставить ее на торги в Париже), Веласкеса, Сурбарана, Риберу, Мурильо, Гойю. Харлемские академики, круг Рубенса, школа Рембрандта, малые голландцы, из которых Ян Стен выделяется огромных размеров "Кошачьим семейством". Удивительное "Распятие" Альбрехта Альтдорфера, главы "дунайской школы", известного в основном пейзажами. Но самое интересное, пожалуй, портреты: Джованни Баттиста Морони, Франс Хальс, Антонис ван Дейк, Витторе Гисланди да упомянутые выше молодчики — и правда все шедевры. Вполне можно было бы составить отличную выставку про портрет в живописи старых мастеров — так вышло, что это самая сильная сторона будапештского собрания. Нынешние же "гастроли шедевров" в нечто цельное не складываются и выглядят как-то бессмысленно.
Во-первых, потому, что будапештский Музей изобразительных искусств никогда не был "музеем шедевров", какими являются Дрезденская картинная галерея или лондонская Национальная галерея. Он создавался (примерно в те же годы, что и цветаевский Музей изящных искусств) как символ национальной гордости Венгрии, еще не получившей окончательной независимости от Австрии, но уже успевшей вызволить из Вены самую значительную венгерскую коллекцию — роскошное собрание князей Эстерхази, откуда и происходит львиная доля прибывших в Москву картин. В Будапеште речь шла о грандиозном патриотическом проекте — там было не до эстетства Лондона и Дрездена. И, во-вторых, сама идея выставки в жанре "шедевры из такого-то зарубежного музея" исчерпала себя — ушла вместе с эпохой железных занавесов. Впрочем, в ГМИИ этот жанр, видимо, будет актуален всегда.
60 картин для выставки лично отбирала директор ГМИИ имени Пушкина. На вернисаже Ирина Антонова сообщила, что не все, чего бы ей хотелось, выдали из будапештского музея, но она понимает мотивы коллег и не обижена. А на вопрос, чего на выставке все же не хватает, остроумно ответила, что из 3 тыс. будапештских картин не хватает 2 940. В интерьерах Белого зала и парадной лестницы, спроектированных Романом Клейном с размахом — для великого музея, понимаешь, как не хватает этим стенам действительно великой коллекции. В 1955 году великую коллекцию Дрезденской галереи пришлось отпустить обратно в Германию. В 1956 году, когда советские танки вошли в Будапешт, слава богу, никому не пришло в голову взять другой трофей для пустующего в Москве храма искусства.