Меццо-Золушка
Сергей Ходнев об Элине Гаранчи в опере Россини
Между делом оперы Россини справляют триумф за триумфом: очередные "Севильские цирюльники" и "Золушки" сменяют друг друга на выпущенных мейджорами звукозаписывающего рынка DVD с такой оперативностью, что никаким "Тоскам" и "Травиатам" за королем бельканто не угнаться. На это есть как минимум две причины: во-первых, готовый съемочный материал буквально просится в руки с тех пор, как нью-йоркский Metropolitan Opera стал устраивать трансляции своих спектаклей: если уже есть сносно отснятая опера, отчего бы не заработать на продаже ее записей? Вторая причина, по-своему очень существенная,— то, что у россиниевской продукции теперь есть очевидные двигатели в лице двух наделенных колоратурным меццо-сопрано блондинок — американки Джойс ди Донато и латышки Элины Гаранчи, они-то и соперничают пока что за звание главных россиниевских певиц сегодняшнего дня.
Элина Гаранча в этом спектакле с самого начала кажется в своей роли сущей принцессой крови, столько достоинства в ее игре и в ее пении, в светло-жемчужном тембре ее голоса и в том, как она вроде бы свысока роняет прекрасно отделанные россыпи колоратур своей героини — Золушки Анджелины. С ее обаянием, ложащимся на общий рисунок спектакля, даже патрицианская прохладность, в которой ее часто упрекают, в общем-то и не кажется таким уж недостатком, в конце концов, не всем же обладать пороховым темпераментом, а ее нордическая выдержка при изумительном классе вокала в сценическом смысле идет ей только на пользу.
Хотя бы по сравнению с ее суженым — принцем Рамиро в исполнении чернокожего тенора Лоуренса Браунли; голос-то превосходный, при всей своей гибкости и подвижности более основательный и насыщенный, нежели, скажем, тенор еще одной белькантовой суперзвезды — Хуана Диего Флореса, но как персонаж его Рамиро довольно бледен: статичный, вялый, какой-то одноплановый; когда он в жениховском наряде становится в финале рука об руку с Анджелиной на верхушку гигантского свадебного торта, кажется, что этот игрушечный апофеоз и есть предел драматического развития его роли.
Впрочем, главную пару хорошо поддерживают: в спектакле есть примечательный Дандини в лице Симоне Альбергини, качественное пение уравновешивающего комической игрой, отменный (только чуть более возрастной, чем надо) дон Маньифико в исполнении Алессандро Корбелли и уморительная пара сестер Золушки (Рашель Дуркин и Патриша Ризли).
Rossini: «La Cenerentola»
Алидоро, доброго гения, который стоит за всей разворачивающейся историей, поет знаменитый канадский бас-баритон Джон Релайа, который звучит колоритно, но, пожалуй, тяжеловесно, хотя в этой постановке режиссера Чезаре Льеви и художника Маурицио Бало ему-то достается самая эффектная в смысле антуража работа: сначала он приходит в дом барона Маньифико во вретище нищего, а потом перевоплощается в беломундирного ангела с бутафорскими золотыми крыльями за спиной. Смотрится немного странно: в остальном постановка, весело обыгрывающая стилистику 1910-1920-х, от всякой сказочности и сверхъестественности довольно далека, чудеса здесь творятся прежде всего вокальные. Элина Гаранча, несмотря на все это, уже заявила, что ей в россиниевском репертуаре не очень комфортно и что, возможно, возвращаться к нему она уже не будет. Что, конечно, жаль, однако это, скорее всего, означает, что теперь помимо многочисленных "Кармен" она на своем звездном реноме вытянет и немало оперных раритетов с лирическим меццо в качестве оперной героини — спрос на неизведанное у западной оперной публики по-прежнему велик.
Rossini: "La Cenerentola" (2 DVD)
The Metropolitan Opera Orch. & Chorus, M. Benini (2 DVD)
Handel: "Ode for the Birthday of Queen Anne"
Akademie fuer Alte Musik Berlin, M. Creed
Harmonia mundi
Альбом напоминает о некоторых, казалось бы, парадоксальных свойствах карьеры Георга Фридриха Генделя: будучи лютеранином, он в молодости создал некоторое количество прекрасной духовной музыки для римских церквей, будучи немцем, многими своими работами прославлял британскую монархию так, как это не удавалось никому из англичан его времени. Из латинской духовной музыки берлинская Академия старинной музыки и дирижер Маркус Крид выбрали псалом "Dixit Dominus", записываемый более или менее регулярно (можно вспомнить из последнего прекрасное исполнение под управлением Эмманюэль Аим), но все равно на общем фоне эта интерпретация, пожалуй, нисколько не проигрывает — не только благодаря солистам и тщательности оркестровой работы, но и благодаря хору Vocalconsort Berlin, который в положенных местах выдает ясный, сильный, но подробный звук с великолепной отделкой каждой партии. Такой "Dixit Dominus", мятежный и экспансивный, может рассчитывать на заметное место в новейшей генделевской дискографии, пускай даже на титульную сторону обложки название псалма не вынесено — основной почет достался другому опусу, "Оде на день рождения королевы Анны". Это уже несколько более редкая вещь, сочиненная в 1713 году, тогда, когда Гендель только начинал обосновываться в Англии (за плечами у него уже была триумфальная постановка в Лондоне его "Ринальдо"), и посвященная королеве Анне — той самой, которая знаменита благодаря "Стакану воды" Эжена Скриба и киноадаптациям этой пьесы. "Стакан воды" даже вполне уместно вспомнить именно в связи с "Одой", поскольку она вписана не просто в контекст придворных празднеств, но и в контекст европейской истории: в момент создания "Оды" пресловутый стакан воды уже пролился, война за испанское наследство была завершена и вот-вот должен был быть подписан Утрехтский мир. Именно потому каждая строфа поэтического текста заканчивается хоровым рефреном, славящим "день, который дал рождение великой Анне, установившей на земле прочный мир". В этом превосходном исполнении "Оды" (кстати, совершенно не проходной по достоинству музыки) уже приходится похвалить в первую очередь солистов — сопрано Элен Жюльметт, баритона Андреаса Вольфа и знаменитого контратенора Андреаса Шолля.
Beethoven: "Complete works for violin & orchestra"
P. Kopatchinskaya; Orchestre des Champs-Elysees, P. Herreweghe
Naive
Патриция Копачинская, молодая скрипачка из Молдавии, решительно выдвинулась в последнее время в число не просто довольно раскрученных, но действительно серьезных и интересных музыкантов. В ее последнем альбоме собраны все произведения Бетховена для скрипки с оркестром, причем играет скрипачка вместе с прославленным Оркестром Елисейских Полей под управлением Филиппа Херревеге. Несмотря на присутствие двух романсов для скрипки с оркестром и фрагмента незаконченного (или не полностью сохранившегося) концертштюка, самое важное здесь скрипичный концерт, в котором Копачинская добивается отличных результатов благодаря не столько адреналину и мускульной силе, сколько легкой, изящной и все-таки вдохновенной манере. Совершенно демонически звучащие виртуозные каденции на самом деле взяты у самого Бетховена, в его фортепианной транскрипции концерта, хотя ради того, чтобы их записать согласно этой версии, исполнителям пришлось пойти на технические хитрости: партии, написанные для правой и левой руки, сыграны отдельно и потом наложены друг на друга.
"Orphee: Rameau, Clerambault..."
C. Auvity, L`Yriade
Zig-Zag
Приманчивый заголовок много чего обещает, но на практике альбом предъявляет просто две французские кантаты об Орфее: одна — Луи Никола Клерамбо, вторая — Жана Филиппа Рамо. Что занятно, в последней сюжет начинается ровно там, где останавливается нарратив у Клерамбо: с момента, когда Орфею возвращают с известным условием душу Эвридики. Музыка Рамо явно старается насытить хрестоматийный сюжет оперными страстями и делает это вполне искусно, однако в целом диск не столько задается целью показать в кантатах эдакую недооперу, сколько сосредотачивается на камерной вокальной музыке французского барокко в ее совершенно самостоятельном значении: солидную часть программы альбома занимают изысканные air de cour Мишеля Ламбера и Марка Антуана Шарпантье. Зачем их переслоили не очень хорошо сыгранными инструментальными пьесами Куперена, не очень понятно, все равно диск в первую очередь интересен как одна из редких сольных работ тенора Сирила Овити, у которого эта музыка звучит сочнее, насыщеннее и объемнее, чем у многих других теноров, занимающихся старинным французским репертуаром.