"Поэзия рождается непредсказуемо"

Ушел Андрей Вознесенский. Поэт, художник, нерв и голос своего времени. "Огонек" публикует выдержки из интервью и выступлений поэта в нашем журнале

О пути поэта

Для меня поэзия не хобби, не профессия, а судьба. Надо быть человеком Ренессанса, открывать в разных сферах, сейчас время духовного синтеза. Во всем пытаются найти что-то новое, свое.

О поэзии

Главное — свобода не вне, а внутри человека. У художника это свобода выразить себя и время по-своему, как ни Толстой, ни Блок не выражали. Как говорили философы, "в свободе скрытая тайна мира". Поэзия занимается общечеловеческими ценностями. Поэзия — это прежде всего внутренний мир человека. В ней главное — человечность.

Поэзия рождается непредсказуемо. Ее нельзя организовать. В ХХ веке гребни творческих духовных взлетов приходятся на каждые 20 лет: двадцатые годы, сороковые-роковые, шестидесятые, восьмидесятые.

Какие стихи 60-х годов я повторил бы сегодня? На вечерах меня просят почитать "Порнографию духа", "Очередь". И сегодня повторю: "Все прогрессы реакционны, если рушится человек".

О поколениях

Поэты, заявившие о себе в 60-х годах, пожалуй, лучшие свои вещи написали в 70-х и 80-х. В них сказалась боль от крушения иллюзий. Деление на поколения в поэзии механистично. В те годы я написал о поколениях — "горизонтальном" (по возрасту) и "вертикальном" (по совести и таланту). Эти слова о "вертикальном" поколении процитировали, чтобы вывести из себя Н. Хрущева, на злополучной встрече с интеллигенцией в Кремле. Он потребовал меня на трибуну. Прервав мое выступление, подняв кулаки, обрушился на меня под организованный скандеж зала. За ним была могучая сила, и я не мог понять, как в одном человеке сочетались и добрые надежды 60-х годов, мощный замах преобразований, и тормоза старого мышления. Когда я читал стихи, отбивая ритм правой рукой, он закричал: "Вы что руку подымаете? Вы что нам указываете? Вы думаете, вы вождь?" Н. Хрущев, уже будучи на пенсии, передал мне, что сожалеет о том эпизоде и о травле, которая за этим последовала. Я ответил, что не держу на него зла. Ведь главное, что после 56-го года были освобождены люди.

О болезни

Я тихо теперь говорю, но, когда выступаю у микрофона, голос вдруг возвращается. Но я боюсь за него. Ведь я читаю не на животе, как надо, как читают актеры, а на связках. Эти узелки, очевидно, устали и оторвались. Я очень много орал в своей жизни. Когда говорили, что причина самоубийства Маяковского в том, что он начал терять голос, я думал: ерунда какая! Подумаешь, голос. Это отмазка. А нет, это серьезная вещь. Ничего... Посмотрим... я, честно говоря, переживаю очень сильно, хотя и не делюсь ни с кем.

О возрасте

Я не чувствую возраста, потому что стихи сейчас пишутся более молодые и авангардные, чем раньше. Я соотношусь только с космосом, который что-то мне говорит. Оболочка — ерунда.

Я не считаю, что надо жить долго. Когда истекает аура, надо кончать жизнь. Вот Есенин, если это не убийство, ушел, когда кончилась его аура.

О России

Меня мучает смысл, открывшийся в ее имени. Россiя — Poesia...Почему это открылось мне именно сегодня?

Мы ведь не видеоклип под названием "Распад" смотрим. Распад проходит через сердце и жизнь каждого. Распадается не только Система, политическая Империя, потрясшая человечество ГУЛАГом, Чернобылем, деградирующим генофондом и т.д. На наших глазах гибнет иное — край неизъяснимой красоты, духовная общность, для которой буквально Слово — Бог, страна, давшая в тоталитарный век прозрение Хлебникова и стон Цветаевой, единственная страна, соборно слушающая стихи на стадионах. У каждого народа своя роль на земле.

Снежинки веки засорили,

а может, зрение прорезали?

Я в начертании "Россiя"

прочел латинское "Poesia".

... Лишь духовная культура может сейчас соединить людей.

Хочу, чтобы экономика наладилась, чтобы людям нашим ежедневно стало легче жить, чтобы народы жили добровольным вольным союзом согласия, преображенным по духу, и чтобы не исчез проступающий смысл Россiя — Poesia.

О деньгах

Бог посылает деньги. Мне не очень много надо. У меня привычка жить скромно. Не получается быть богатым. Может быть, в другом состоянии Бог перестал бы посылать вдохновение. Я нормально живу, как и должен жить интеллигент... Этой весной я летал в Дельфы, где впервые проходил международный день поэзии. В Шереметьеве, в Duty Free говорю девушке: "Продайте мне часы дешевые, чтоб можно было выкинуть сразу". И вдруг незнакомый человек, он стоял сзади, спрашивает: "Андрей Вознесенский?" — "Да, я".— "У меня есть для вас часы". Вынимает коробочку и дарит часы "Картье"".

О наградах

Меня два раза выдвигал (на Нобелевскую премию.— "О") Элитис, был такой греческий поэт, нобелевский лауреат. Когда об этом узнала одна моя лондонская знакомая, она удивилась: "Андрей, неужели ты примешь эту премию?!" И я понял, что есть западные интеллектуалы, такие, как Сартр, понимающие, что за премией стоят политиканы. Я никогда не предпринимал никаких шагов, чтобы ее получить. Это судьба должна за тебя делать.