В Москве, в Музее Рериха, открыта выставка "Горы зовут", посвященная 100-летию российского альпинизма.
В альпинизме слишком много легенд и слишком много подвигов, чтобы он мог стать материалом для искусства. В нем избыток реальных драм и нет вольного воздуха, в котором фантазия художника могла бы выстраивать свои конструкции. Задумавшись о возможном сюжете, мгновенно наталкиваешься на род deja vu: все это уже было в жизни, но только — суровей и сложней. И даже знаменитый фильм "Вертикаль", при всей своей культовости, содержит многовато клюквы.
Выставка "Горы зовут" представляет немногословные, как рассказ старого альпиниста, свидетельства тех, кто и в самом деле был там и все это видел. Строго говоря, первым русским альпинистом был царь Петр Первый, который, путешествуя в дни молодости по Германии, на спор поднялся на знаменитую гору Брокен в Гарце и провел там ночь, паля костер и то ли отпугивая, то ли приманивая местных ведьм. Менее анекдотический альпинизм стал развиваться благодаря усилиям русских географов и топографов, а затем и увлеченных входящим в моду спортом аристократов.
В 30-е годы альпинизм стал приобретать массовый, осоавиахимовский, так сказать, характер — однако высшие достижения связаны с восхождениями на Памире и Тянь-Шане наркома юстиции Крыленко и академика Горбунова. Впрочем, на описываемой выставке история представлена пунктиром. Главное в экспозиции — картины и фотографии, сделанные в эпоху расцвета советского альпинизма, в 50-60-е годы. Это, большей частью, самодеятельное творчество, и судить о его профессиональных достоинствах некорректно. Но выставка имеет нетривиальный философский смысл.
Дело в том, что горы и в самом деле зовут. Горвосхождение слабо поддается логическим объяснениям; занятие это тем более притягательно, что совершенно иррационально. Большую часть альпинистов в Советском Союзе составляли интеллигенты-технари — сильнейшие школы альпинизма были в Москве в Бауманском училище и в ленинградских инженерных вузах. И альпинизм можно считать некоторой поэтической отдушиной в стиле жизни, который был свойствен этому слою населения. Восхождение можно трактовать как аскетический хэппенинг, подлинность которому придает смертельный риск. Физики-теоретики и конструкторы ракет, отвлекаясь от трудов на благо мирового коммунизма и советского военно-промышленного комплекса, при помощи экстремального занятия выясняли для себя границы человеческих возможностей, в первую очередь моральных. Альпинизм, в его классической советской форме — не физкультура, а богоискательство, вопрошание души о мире. И в этом смысле адрес для выставки — Музей Рериха — выбран удивительно верно.
МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ