"Мы не допускаем, что России будут просто переданы какие-либо активы"

В понедельник, 17 апреля, президент РФ Дмитрий Медведев отправится с официальным визитом в Киев. Накануне визита глава МИД Украины КОНСТАНТИН ГРИЩЕНКО рассказал корреспонденту “Ъ” СЕРГЕЮ СИДОРЕНКО, чего ждать, а чего не ждать от предстоящего российско-украинского саммита.

— В среду первый вице-премьер Андрей Клюев перечислил соглашения, готовящиеся к подписанию в ходе визита на Украину президента РФ Дмитрия Медведева, но отметил, что еще несколько документов находятся в работе. Какие именно?

— Мы будем расширять наше практическое взаимодействие во многих сферах. Было высказано желание сотрудничать в атомной энергетике в более широком смысле, чем сейчас. Стороны заинтересованы, чтобы были не только поставки ТВЭЛов. Сейчас мы говорим и о возможности строительства в Украине завода по производству ядерного топлива, и о многих других аспектах. Конечно же, рассматривается возможность кооперации с дальнейшей интеграцией в сфере авиастроения. Ведутся переговоры об углублении сотрудничества в авиакосмической сфере, не ограничиваясь ГЛОНАСС, договор о которой будет подписан в ходе визита. И этот список далеко не полный.

— Рассматривается ли возможность пересмотра базового соглашения о дружбе и сотрудничестве?

— Нет, речь о пересмотре этого договора не идет. Речь идет о том, что нам нужно выстраивать отношения в практических сферах на перспективу, чтобы свести к минимуму вероятность антидемпинговых расследований и создать благоприятные условия для производственной кооперации.

— Расскажите о переговорах в сфере атомной промышленности. Рассматривается ли возможность передачи "Турбоатома" в собственность или в управление российской стороны?

— Уверяю вас, что по всем переговорным направлениям учтен интерес обеих сторон. Мы не допускаем, что России будут просто переданы какие-либо активы. Будет построена такая схема, которая позволит каждой из сторон сохранить контроль над активом, который является украинским или российским соответственно. И у нас должна оставаться возможность влиять на управление нашим активом. В итоге объединение позволит нам создать такую маркетинговую структуру, которая будет эффективнее нынешней и в работе с третьими странами, и на внутренних рынках Украины и России.

— В сфере авиастроения Россия предлагала такой формат сотрудничества, при котором объединенная структура не предоставляла гарантированных объемов заказов для украинских предприятий. Это расхождение преодолено?

— Переговоры для того и ведутся, чтобы отметать предложения, которые невыгодны одной из сторон, и достигать баланса интересов.

— Есть ли шанс, что зона свободной торговли (ЗСТ) между Украиной и РФ заработает без изъятий и ограничений?

— Я хочу отметить, что российская сторона сама сейчас инициирует заключение соглашения о ЗСТ в рамках СНГ. На мой взгляд, это показывает, что устранение барьеров — в интересах самой России. Мы ведем с Москвой переговоры об этом. Но, конечно, сложности есть. К примеру, Украина является членом ВТО, а Россия — членом Таможенного союза. Инструменты для защиты внутреннего рынка в этих организациях существенно отличаются.

— У вас есть ожидания, что Россия согласится обнулить экспортную пошлину на нефть?

— Мы бы хотели жить в условиях окончательной победы шведских стандартов жизни, но они пока еще являются нашей реалистичной целью. Так и о нефти. Конечно же, мы считаем, что экспортная пошлина — это весьма специфический способ наполнения бюджета в рыночных условиях и ее отмена была бы правильным шагом. Но российская сторона считает для себя предельно сложным отказаться от этого инструмента.

— Вы упомянули о Таможенном союзе. Украина рассматривает возможность участия в этом объединении?

— Мы члены ВТО, и это лучший ответ на ваш вопрос. Наверное, очень сложно быть беременным и ходить на танцы, не правда ли?

— Харьковские договоренности не решили многих проблемных аспектов пребывания Черноморского флота РФ — от инвентаризации имущества до порядка перемещения вооружения. Взяла ли Украина какие-либо обязательства перед Россией по этому поводу?

— Подписанное соглашение лишь продлевает на 25 лет срок пребывания флота в Украине, не меняя условия. Все остальные проблемные вопросы предстоит решить в переговорном порядке в рамках подкомиссии по Черноморскому флоту.

— До сих пор подкомиссии не удавалось найти компромисс.

— А сегодня появилась политическая воля для нахождения таких решений, которые позволят флоту нормально функционировать, неукоснительно соблюдая при этом украинское законодательство. Конечно, переговоры — это процесс. И я не могу вам гарантировать, что в будущем не будет возникать никаких проблем. Но важно, что все эти проблемы перестали носить политический характер и вызывать раздражение на межгосударственном уровне.

— Возможно ли создание других баз, на которых будут размещаться российские военнослужащие?

— Конституцией Украины запрещено создание других баз, помимо существующей базы Черноморского флота РФ.

— Может ли быть использован механизм совместного базирования, когда военнослужащие РФ будут размещаться на формально украинской базе? В СМИ обсуждается возможность базирования подлодок в Балаклавской бухте по такой схеме.

— Фантазии могут быть самыми разными. А я утверждаю, что такая возможность не рассматривается.

— Вы были послом Украины в России в январе 2009 года, когда подписывались газовые договоры. Как, по-вашему, Москва уже тогда понимала, что Украина не сможет их выполнять?

— Наверное, сложно было не понимать, что эти контракты для Украины будут неподъемными. У меня тогда возникло впечатление, что российская сторона сама оказалась удивлена, насколько далеко зашла бывшая премьер-министр Украины. Она согласилась на условия, которые не могла бы принять ни одна страна в мире. Если только, конечно, за этим решением не стояло нечто иное. Так или иначе, 19 января 2009 года были созданы условия, нереальные для выполнения Украиной: все риски, все обязательства на нашей стороне, а все права — на стороне России. Плюс явно завышенная формула цены. Могу констатировать, что эта дата стала самым черным днем в экономической, да и возможно, в политической истории Украины.

— Принимали ли вы участие в газовых переговорах 2009 года?

— Практически нет. Да, я находился неподалеку от премьер-министра. Но она вела переговоры в своеобразной манере. Текста соглашений, к примеру, я не видел.

— Давайте обозначим позицию Украины по вопросу Абхазии и Южной Осетии. Рассматривается ли в принципе возможность признания независимости этих образований?

— Для нас вопрос территориальной целостности и нерушимости границы является принципиальным. Точка.

— Как обстоят дела с переговорами о делимитации и демаркации границы?

— Договор по демаркации сухопутной части границы готов к подписанию. О делимитации морской части госграницы ведутся интенсивные переговоры.

— Ожидается ли введение совместного погранично-таможенного контроля?

— Совместного — нет. Этого не позволяет законодательство двух стран, но мы принимаем самые серьезные меры к упрощению прохода границы с двух сторон.

— Решен ли вопрос о том, что Владимир Хандогий едет послом в Россию?

— Скажу так: тот, кто поедет послом, наверное, уже должен собирать чемоданы. И наверняка этот человек об этом уже знает. Его фамилию и дату отъезда мы сможем назвать тогда, когда завершатся все необходимые процедуры.

— Остается ли интересной для Украины деятельность ГУАМ?

— Нельзя считать ГУАМ эффективным или неэффективным по определению. Это — инструмент, который должен использоваться дл решения экономических задач. Кстати, то же можно сказать и об СНГ. Основная экономическая задача ГУАМ — транзит. Прежде всего транзит нефти из Каспийского бассейна в Европу, и эта задача по-прежнему актуальна. Также возможно сотрудничество в вопросе транзита грузов и товаров, хотя в этой части предпосылок для практических достижений пока нет. Но я хочу подчеркнуть: мы против политизации ГУАМ, против использования союза ГУАМ как инструмента для проведения какой-то определенной политической линии. Поэтому центр работы ГУАМ мы считаем необходимым сместить в сторону более практического, экономического взаимодействия.

— Будет ли меняться формат и интенсивность участия Украины в СНГ?

— Прежде всего есть смысл отказаться от прежнего подхода, мол, раз это СНГ, то там ничего хорошего быть не может по определению. Именно этим руководствовался Киев последние пять лет. Да, рассчитывать, что СНГ решит все проблемы, за которые оно берется, наверное, нереально. Но эффективность его работы зависит в том числе и от активности Украины. И если будет создана зона свободной торговли, мы от этого только выиграем. В каждом вопросе мы будем исходить из наших национальных интересов, а не просто заодно со всеми присоединяться к какому-то общему подходу.

— Может, тогда нам стоит ратифицировать договоры, которые предоставят Украине статус полноправного члена СНГ?

— Для активизации нашего участия в СНГ вполне достаточно и того статуса, который мы имеем сегодня. Мы в свое время председательствовали в СНГ, будучи в нынешнем статусе. Так что важен не столько формат, сколько подход.