Дмитрий Медведев как в воду глядел, заявив, что поездка бразильского президента в Тегеран станет последней попыткой склонить иранские власти к компромиссу по ядерному вопросу. А может быть, российский президент после недавних встреч с турецкими и бразильскими руководителями был уверен, что уж на этот раз разработанная не без его участия схема обогащения иранского урана не будет отвергнута тегеранскими лидерами?
В свое время Москва предлагала эту схему иранцам от своего имени, а затем тот же вариант был выдвинут уже "шестеркой". Но иранцы отклонили как первоначальное российское, так и второе, совместное предложение "шестерки".
Становилось все более очевидным, что Тегеран намерен осуществлять свою программу до конца.
Чем это грозило миру? Ни для России, ни для Западной Европы и Америки появление ядерного Ирана не было бы катастрофой. Тяжелым ударом это стало бы для государств Ближнего Востока, вынуждая их всерьез задуматься о собственных ядерных программах. Но единственная страна, для которой превращение Ирана в ядерную державу является вопросом жизни и смерти,— это Израиль. Сознавать, что находящаяся неподалеку держава, руководители которой заявляют о необходимости стереть Израиль с карты мира, вскоре получит атомную бомбу, и ничего не сделать для того, чтобы этот кошмар предотвратить,— это для населения еврейского государства неприемлемо. И рано или поздно Израиль мог бы нанести превентивный удар по иранским ядерным объектам.
Поэтому можно утверждать, что в центре международного кризиса, развернувшегося в последние годы вокруг иранской ядерной программы, лежит именно стремление мирового сообщества предотвратить такой ход событий, который мог бы привести к неизбежности израильского удара по Ирану, что вызвало бы войну с непредсказуемыми последствиями.
Введение санкций рассматривалось прежде всего с точки зрения необходимости удержать конфликт в дипломатических рамках при всей сомнительной эффективности таких мер. Но вот в последний момент появился вариант использования страны нейтральной, не проамериканской и не пророссийской — Турции, которую Иран вряд ли может подозревать в злонамеренных кознях.
Пострадает ли от такого решения иранское руководство? Нет, ведь оно в состоянии изобразить свое согласие на обогащение урана на чужой земле не как уступку Западу, а как триумф своей политики превращения Ирана в великую ядерную державу. Но главным выигравшим будет Россия — инициатор возможного "прорыва". При условии, конечно, что "прорыв" реально состоится и что иранские политики, великие мастера затягивать и забалтывать любые переговоры, на этот раз поняли, что предложенная им схема — наилучший выход из положения.