8 мая на Пискаревском мемориальном кладбище Петербурга возлагали венки к монументу матери-Родины.
Было холодно, губернатор Матвиенко в черном наряде, вся в воланах и рюшах, медленно шла к монументу. Перед ней несли большой венок. Питерцы неодобрительно называют губернатора "принцессой" — видимо, за слишком женственные для такой работы наряды. И правда, учитывая, что город по-прежнему не очень-то ухожен и чист, губренатору впору носить рабочий комбинезон.
После прохода "принцессы" понесли другой венок - от председателя законодательного собрания Петербурга Тюльпанова. Спикер с тяжелым одутловатым лицом тоже медленно шел за венком, но создавалось впечатление, что эта медлительность вызвана не желанием соответствовать общему настроению, а образом жизни спикера, о котором горожане уже слагают анекдоты.
Смотреть на этих людей, поодиночке вышагивающих к монументу Матери-Родины, было как-то неловко. Губернатор Матвиенко, заслужившая этот пост после «разъяснительной работы» с родственниками заложников "Норд-Оста" на Дубровке, народной любви в Петербурге не заслужила, как и спикер Тюльпанов — несмотря на то, что последний иногда даже пытается петь со сцены эстрадные песни.
Пока эти люди вышагивали к монументу, ветераны войны терпеливо ждали своей очереди - чтобы возложить свой общий венок к мемориалу, к которому они, в отличие от чиновников, имели самое непосредственное отношение.
Чиновникам и самим, похоже, было не очень комфортно. Неловкость читалась в их лицах. Уж лучше бы они вышагивали вместе. А еще лучше — не вышагивали бы вовсе.
Это дефиле черной принцессы на Пискаревском кладбище задало тон всем последующим мероприятиям.
9 мая петербуржцы вставали в 6 утра, чтобы успеть на парад Победы. Сотни людей шли на Дворцовую, где их встречало милицейское оцепление — и разворачивало назад. Попасть на парад можно было только по спецприглашению. Такое здесь случилось впервые. По заимствованной московской традиции главную площадь закрыли для горожан, и парад 9 мая в Петербурге стал зрелищем для элиты. Разворачивали не только молодежь. Среди тех, кого на площадь не пустили, были и ветераны, с орденами на груди, — видимо, их в Петербурге осталось слишком много, и Дворцовая площадь была не в состоянии вместить их всех. Ветераны, впрочем, не обиделись - за свою долгую жизнь они видели и не такое. Они шли по Невскому, их останавливали незнакомые люди, жали им руки, благодарили и дарили цветы. Кто-то громко запел "День победы", и ветераны подпели. Это был какой-то другой, альтернативный, день Победы, без спецприглашений, репепетиций и торжественных речей — и мне показалось, что там, на Дворцовой, ветеранам было не так тепло и уютно.
Праздничный салют тоже принес разочарование горожанам и многочисленным туристам, которые в этот день арендовали номера верхних этажей в городских гостиницах. В Петербурге уже начались белые ночи, и отрепетированный салют оказался слишком бледным для этого города. В тот же вечер многочисленные блоггеры назвали проведенный властями праздник "отстоем". Народного праздника в Петербурге не получилось. Как, впрочем, и в Москве, где уже вечером 8 мая люди застряли на МКАДе в 7-часовой пробке — из-за прибывающих на парад высоких гостей из-за рубежа.
Поздно вечером 9 мая, на даче у моих друзей в Дмитровском районе, в 80 километрах от Москвы, в маленькой деревне из 40 дворов, где нет газа, водопровода, а свет с перебоями, отмечали свою победу. Из этой деревни в 41-м на фронт ушло 30 мужчин — 25 не вернулось. В их честь местные жители поставили скромный памятник, и там всегда цветы. Вечером, когда деревня за праздничными столами смотрела под мигающую лампочку Первый канал, ей казалось, что по телевизору показывают какую-то другую страну. Это была очень благополучная страна. С хорошей техникой и мощными самолетами. Эта страна не имела ничего общего с той, которая отправляла на войну в Южную Осетию колонну поломанных танков. И с той, в которой ветераны войны до сих стоят в очереди на жилье, а иные живут в сараях, подвалах или беженских общежитиях.
Эта страна могла себе позволить тратить огромные средства на парад Победы, вызывая шок у зарубежных гостей пышностью проводимых мероприятий. А в деревне под Дмитровом 80-летние старики, притащив воды из общего деревенского колодца и согрев чаю, пели про свою Победу. И эта победа мне казалась гораздо важнее, чем та, которую отмечали на Красной площади.