В прокат вышел фильм "Выход через сувенирную лавку" ("Exit Through The Gift Shop"), сенсация фестиваля "Сандэнс" и Берлинале. Правда, если бы создатели фильма не приписали его авторство живой легенде современного искусства Бэнкси, этот очередной опус в жанре "сам себе режиссер" остался бы незамеченным.
Его почти никто не видел, те, кто видел, путаются в показаниях относительно внешности (кажется, похож на рэпера), имени (Роберт? Робин?) и возраста (вроде бы 36 стукнуло). На пресс-конференцию в Берлине он не явился, но по ковровой дорожке якобы прошел инкогнито. Невидимка Бэнкси, Фантомас стрит-арта, ставшего музейной ценностью, покрывает картинами стены мегаполисов. Мастерские, остроумные и философские работы вроде пробитых окон в стене, отделяющей Израиль от сектора Газа, просто граффити уже не назовешь.
Кто он, как его зовут или кто из британских кураторов его придумал — не все ли равно? Не важно, кто был Шекспиром, если он написал пьесы Шекспира. Другое дело, что Бэнкси кажется скорее проектом, а не человеком: иные его работы столь масштабны, что просто не могут быть выполнены одним отдельно взятым партизаном. Подозрение усиливается, когда видишь в "Выходе" вполне кустарные, мальчишеские методы других стрит-художников, включая именитых Шепарда Фейри или Invader.
Напрашивается вывод, что, если бы это Бэнкси снял "Выход", точнее говоря, смонтировал его из любительских съемок придурковатого Тьерри Гетта, хозяина магазина одежды из Лос-Анджелеса, ставшего летописцем ночной партизанщины стрит-артистов, а потом и художником — "мистером промывателем мозгов",— результат был бы парадоксальнее того, что мы видим на экране.
Конечно, сложнее всего талантливому человеку притвориться придурком и неумехой, но в случае с гипотетическим Гетта это удалось гипотетическому Бэнкси бесподобно. Изображение на экране — такая же логорея, как монологи Гетта о свободе, страсти и опасности уличного искусства. Невнятные съемки ночных вылазок смонтированы с таким же простодушием обывателя, возомнившего себя художником, с такими же пошлыми, но претендующими на остроумие и поэтичность финтами, с какими Гетта снимал своих дочерей или поход в супермаркет. Такой любительщины в независимом кино море разливанное. "Выход" прославился лишь потому, что на экране периодически появляется безликий силуэт в капюшоне, с голосом, искаженным компьютером. Типа Бэнкси.
Тот, кто называет себя Бэнкси, перенес в искусство гениальную стратегию, отработанную в политике субкоманданте Маркосом. Уже 17-й год вождь мексиканских индейцев-повстанцев из штата Чьяпас появляется на публике в маске, которую время от времени обещает снять. Маркос не только, казалось бы, немыслимый в наши дни вождь реализованной утопии народного самоуправления, но и гений пиара, склонный к самоиронии. Его анонимность практична: в случае гибели Маркос гарантирует себе бессмертие. Тот, кому он передаст свое имя, станет командующим реальной армией, хозяином огромной территории. Искусство в отличие от революции считается делом сугубо индивидуальным.
Бэнкси, судя по фильму, вовсе не Маркос, а типичный макгаффин из любимого анекдота Альфреда Хичкока о человеке, который посыпает купе пересекающего Шотландию поезда порошком от львов (как раз макгаффином). "Но ведь в Шотландии нет львов",— изумляется его спутник и слышит в ответ: "Вот видите, значит, порошок помогает".
В каждом фильме Хичкока был свой макгаффин, мнимый центр тяжести, вокруг которого закручивается интрига, нечто абсурдное, возможно, несуществующее, но захватывающее зрительское внимание. Так и Бэнкси в "Выходе". Не важно, что его в фильме, честно говоря, нет вообще. Но благодаря его отсутствию-присутствию картина стала мировой сенсацией. Так что порошок от львов действительно эффективен.