Женский военкомат

В военном комиссариате Переславля-Залесского, что Ярославской области, работают одни женщины. Это удивляет всех, кроме самих призывников.

Наталья Радулова

"Год без мужчин" — так они называют свое существование. Как раз весной 2009-го произошло сокращение штата почти на треть, военкомат остался без офицеров, без руководителей отделов. На хозяйстве осталось всего 15 женщин, гражданских. Даже кошка и та — Анфиса.

"Одни девки, что ли?"

"Надо ли объяснять, почему остались только мы?" — спрашивает начальник секретной части Светлана Андреева. Не надо. Для работы с документами — а это и есть главный труд в военкомате — женщины очень подходят: они более старательны, более усидчивы, ответственны. Да и редкий мужчина согласится на оклад в 6180 рублей. "Конечно, есть еще и премиальные,— объясняет Светлана.— Но все равно у нас никто больше 9 тысяч не зарабатывает. Никто".

Увольняться, однако же, тоже никто не планирует. "А куда я пойду? — пожимает плечами Ольга Залесова, начальник отделения социально-пенсионного обеспечения.— На рынок, где предприниматель платит 4 тысячи? Или в детсад нянечкой на три с половиной? Город у нас маленький, с трудоустройством плохо, вот и держимся за свои места".

Штат сократили, а работы не убавилось — ее просто распределили между оставшимися работниками. Вот и получается, что сидят девушки, бывает, дотемна: "Бумажек-то много!" А еще у них есть норма по повесткам — 10 штук в день после работы, будь добра, разнеси. Раньше при комиссариате был свой автомобиль, а сейчас приходится ездить на маршрутках за свой счет или топать пешком, хоть в мороз, хоть в дождь. А семьи призывников и уклонистов разные бывают — кто обматерит, а кто и собачку на тебя спустит. Тяжело без офицеров, ой тяжело.

"Так бы мы хотели, чтобы нам мужчин вернули",— говорят чуть ли не хором. Во-первых, от собак защита. Во-вторых, посетители перестали бы мучить вопросами: "Ой, а у вас тут одни девки, что ли? А где ж военные?" В-третьих, призывники вели бы себя приличнее. "Призывник-то нынче какой пошел? — объясняет Наталья Семенова, помощник начальника отделения по учету и бронированию.— Призывник, лишь когда видит офицера в форме, только тогда подтягивается, стоит навытяжку. А на нас они даже не реагируют — мамки мы для них".

С юношами призывного возраста действительно бывает сложно. "Огрызаются",— коротко объясняют сотрудницы. Раньше, во времена офицеров, никто себе такого не позволял, а сейчас запросто. Как привыкли дома с мамами ругаться, так и в военкомате и продолжают. Но если совсем уж безобразничать начинают, то девушки зовут на помощь, кричат что есть мочи: "Мзия Митушаевна!" И тогда она выходит. Строгая, грозная дочь грузинского народа, жена полковника Волкова, прошедшая вместе с мужем все горячие точки. "Что случилось?" — спрашивает она, и военкомат замирает.

"Где здоровых взять?"

Когда мы только собирались в эту командировку, то Мзия Митушаевна возглавляла переславский военкомат. Целых полтора месяца она была исполняющей обязанности. Все думали, что вот-вот ее утвердят в этой должности — никто лучше нее все равно не справлялся. Но "в области" посчитали иначе, решили, что руководить должен мужчина — сами же просили офицеров. Волковой не позволили даже доработать до конца весеннего призыва, оставили за ней отдел по персональному психологическому отбору кадров, а главное кресло отдали военному пенсионеру Кошелеву.

Кошелев человек активный — и правление в общественной организации "Боевое братство" возглавляет, и региональным исполкомом партии "Единая Россия" руководит. Как при этом он будет управляться еще с новой должностью — непонятно, ведь она требует колоссальной отдачи, тут не то что после работы надо оставаться, но и в выходные с бумагами сидеть. Но пока Олег Михайлович только осваивается: ругает дворника, проявляет бдительность по отношению к журналистами: "Мне ваше удостоверение ни о чем не говорит. Может, ваш "Огонек" вообще не существует! Вам лучше уехать" и принимает поздравления от боевых товарищей — его телефон играет то "Катюшу", то "Прощание славянки", а то и вовсе что-то воодушевляющее, от чего призывники вздрагивают: "Вы видели, как падает снаряд? Как тело рвут чугунные осколки-и-и-и?.." Женщины, те самые женщины, которые просили вернуть офицеров, на нового начальника смотрят с сомнением: справится ли? Общее мнение выражает уборщица: "У-у-у, этот командир ненадолго. Уйдет скоро, по ем видно. Тут ведь работать надо".

Мзия Митушаевна тем временем наводит порядок в рядах призывников: "Ты мне мозги не делай. Нет у тебя никакой язвы. Все кто с язвой — будете проходить перепроверку в военном госпитале. Пиво когда пить, ничего не болит?.. Так, все. Павловича на призыв!" Язва, плоскостопие, сердце — вот самые распространенные болячки у молодых людей. В этот день на призывную комиссию пришли 43 человека, из них призвали только двоих, остальные "все больные". И это обычная статистика, так происходит каждый раз. "Пиво пьют все,— вздыхает Мзия Митушаевна.— Спортом не занимаются, курят. Вон стоят какие расхлябанные, где ж тут здоровых взять? Как хочешь, так и выполняй план по призыву".

Призывникам нравится, что в военкомате работают женщины. В детсаду ими руководили женщины, в школе — женщины. Почему же в военкомате должно быть иначе?

"Давление? Класс!"

Те самые кадры, которые должны восполнить катастрофическую нехватку людей в Российской армии, стоят в коридоре — все как один с пластиковыми пакетами, в которых документы и семечки. Действительно огрызаются. Но при этом почему-то вполне довольны тем фактом, что в военном комиссариате работают женщины. Это взрослые переживают и рассуждают о том, что в армию мужчин должны провожать мужчины. Что в таком серьезном заведении должны работать хотя бы офицеры в отставке, с правом ношения военной формы — это дисциплинировало бы молодежь. Что женщин, тем более гражданских, не воспринимают всерьез. А призывникам, наоборот, нравится сложившаяся ситуация: "Нам так спокойнее, привычнее". И то правда. В детсаду ими руководили женщины, в школе — женщины. Почему же в военкомате должно быть иначе? Мальчики к другому не привыкли. Поэтому и не понимают они, в чем, собственно, проблема. Да, женщины призывают на службу мужчин. Ну и что?

Дискриминации по половому признаку, кстати, в этом они тоже никакой не усматривают. "Девушки рожают, мы — служим. У всех разный долг",— вот и весь ответ. При этом всех занимает только одно — как бы откосить от выполнения своего долга. Еще в прошлую весну юношам давали возможность поступить в вуз, а теперь забирают буквально со школьной скамьи, если 18 исполнилось. Школьники негодуют, и вместе с ними негодует сотрудница военкомата Ольга Залесова: "Я хоть и работаю в таком заведении, но не против, чтобы мой сын служил. Если есть у него желание — пожалуйста. Но я бы все же хотела, чтобы он поступил. Пусть бы дали ему такую возможность, что же их сразу в армию-то? Будем надеяться, что в следующем году будет какое-то послабление".

Но сейчас, когда Генштаб предлагает увеличить призывной возраст до 30 лет и сократить число вузов, которые предоставляют отсрочки от службы, надежды становится все меньше и у мам, и у их сыновей. Поэтому, когда от доктора выходит парень и, сияя, заявляет: "Давление!" — в ответ раздается дружное: "Класс!" Не нашлось на этом заседании призывной комиссии ни одного молодого человека, который хотел бы служить. "У меня зрение — минус четыре,— со скорбью сообщает Саватеев Дима.— А все равно берут". Усков Михаил негодует: "Вот вы спрашиваете, почему девушек не призывают? А как их призывать? У меня, к примеру, жена дома с маленькой дочкой сидит. Мы в очереди в детский сад 3500-е. Если я уйду в армию, то кто их кормить будет? А если еще и жену при этом забрать на службу, то я вообще не знаю, что тогда получится. Это еще хорошо, что у меня язва обнаружилась, радуемся. А если бы я оказался полностью здоров? Как бы они выжили? Что об этом думает Генштаб?"

Только один человек относится к происходящему более или менее философски. Худой, в черной косухе, с длинными волосами и в футболке с черепами и монстрами. "Илья Донской. Гастрит",— представляется он. Двадцатилетний Илья является соло-гитаристом группы "Последний бастион". "Мы играем хэви-метал,— объясняет Илья.— Если меня заберут в армию, то группа, скорее всего, распадется. А этого бы мне крайне не хотелось... Но если надо служить, то ладно. Буду, что же делать. Гастрит препятствием не считается".

Есть, конечно, и симулянты. Одна мамочка коршуном о дверь бьется: "Мой сын болен! Откуда я знаю, чем?.. Ну дайте хоть к какому-нибудь доктору направленьице, а? Что вам, жалко, что ли?" Идет в атаку и другая мама: "Бессовестные! Вот вы своих сыновей отправьте служить, а я посмотрю!" Наталья Семенова хмурится: "Уже. Один в Абхазии служит до сих пор", Мзия Митушаевна улыбается: "Мой Давид тоже три года как курсант военного училища". Мама неожиданно успокаивается: "Ладно, тогда и я приведу своего".

В коридоре, за широкими спинами мам мнутся щуплые мальчики. Они окружены женщинами со всех сторон, эти мальчики. Мамы, только мамы бегают и просят за них, ждут во дворе, волнуются. Женщины изучают их документы, женщины встречают их на проходной: "По одному, куда стадом?", женщины ходят вокруг со шваброй: "Ай, бесстыжие, семечек-то сколько наплевали!" Женщины решают их судьбу: "Все равно мы тебя призываем!" И женщины же первые их жалеют. "Я сама мамочка,— вздыхает Мзия Митушаевна.— Ну вот стоят они, а мне их жалко, они ж дурные все".