Директор российской программы Финского института международных отношений
В естественной — и с человеческой, и с государственной точек зрения — реакции Москвы на гибель президента Качиньского некоторые наблюдатели увидели надежду не только на поворот к лучшему в российско-польских отношениях, но и на перезагрузку между Россией и ЕС в целом. Однако такой оптимизм выглядит преждевременным.
Российско-европейские отношения сегодня вовсе не являются механической суммой двусторонних связей. Иначе традиционное партнерство с Берлином, Парижем, Римом, Мадридом, Хельсинки, Афинами в сочетании с уже состоявшейся нормализацией отношений с Данией и рядом стран Центральной Европы давно бы изменило общий климат.
Но этого не происходит. Вроде бы дипломатия ЕС хватается за любую возможность продемонстрировать готовность добиваться позитивных сдвигов. Например, после прошлогоднего стокгольмского саммита Еврокомиссия с удовольствием включилась в работу по подготовке договоренности о "Партнерстве ради модернизации". Но при этом никакого прогресса в переговорах о новом базовом соглашении о партнерстве и сотрудничестве нет. О так называемых общих пространствах в экономике, сферах внешней безопасности, внутренних дел и правосудия, а также науки и культуры, формально создаваемых с 2003 года, считается неудобным даже упоминать. Какие могут быть общие пространства, если не только безвизовый режим, но и элементарное взаимное признание документов об образовании остается несбыточной мечтой.
Все это неслучайно. Никакая политическая и экономическая конъюнктура, субъективные предпочтения европейских лидеров не могут компенсировать фундаментальные различия в правилах повседневного поведения внутри ЕС и в России. Российская система власти устроена на основах, не всегда понятных и в целом неприемлемых для Европы. Очередная задержка с вступлением в ВТО свидетельствует о том, что в ближайшее время Россия вряд ли станет страной прозрачного права, а скорее так и останется территорией специфических сделок, "откатов" и коррупции. Война с Грузией и газовые конфликты с Украиной по-прежнему определяют имидж России, и, как показывают социологические исследования, общественное мнение "старой Европы" озабочено этим даже сильнее, чем новые члены Евросоюза.
Политическая Европа — это не географическое понятие, а свод норм и правил, даже если иногда сами члены ЕС тяготятся их исполнением. Настоящая перезагрузка окажется возможной только тогда, когда Россия захочет хотя бы частично принять эти правила. Пока этого не произойдет, любые положительные изменения будут временными и нестабильными.