Вчера свергнутый президент Киргизии Курманбек Бакиев организовал многотысячный митинг своих сторонников и взял власть в Джалалабаде. А через несколько часов оставил город и вернулся в родное село. За тем, как Киргизия то раскалывалась на юг и север, то объединялась вновь, наблюдал корреспондент "Ъ" АЛЕКСАНДР ГАБУЕВ.
К митингу перед зданием областной администрации в центре Джалалабада сторонники Курманбека Бакиева начали готовиться еще на рассвете. В центре площади Эркидык (Свобода) с десяток мужчин молчаливо монтировали звуковые колонки у сцены, организованной посреди небьющего фонтана. В сторонке нервно курили несколько стражей порядка.
— Вы на чьей стороне будете? — поинтересовался я у толстого майора.
— Не знаю. Это вопросы к начальству,— бормочет он сквозь зубы.
— А где начальство?
— Там,— майор неопределенно машет рукой в сторону здания обладминистрации.
— А приказ на сегодня у вас есть? Будете защищать нового губернатора, если бакиевцы пойдут его смещать?
— Я же говорю, спросите у начальства,— раздражается мой собеседник.
В здание областной администрации никого не пускают.
— Губернатора нет на месте. И его помощников тоже,— сквозь закрытые ворота кричит охранник.— А вообще, не надо вам сюда, тут нет уже никого.
— А губернатор сейчас кто?
— Пока Асан Шакиров.
Господин Шакиров — временный губернатор Джалалабадской области, назначенный бишкекским временным правительством. Правда, сам он осторожно называл себя "временным координатором области". Сразу после революции в Бишкеке прежний, назначенный еще президентом Бакиевым губернатор Кошбай Масиров отдал ему без боя свой кабинет и ушел. Вчера утром его примеру последовал и Асан Шакиров.
Площадь начинает заполняться народом. К девяти утра набирается человек сто, почти половина из них — очередь в местное отделение Экобанка, в котором люди ждут денежных переводов от своих родственников из России.
Мнения о президенте Бакиеве в толпе разные.
— Бакиев — честный человек. А оппозиция сама все там в Бишкеке устроила, чтобы на него кровь повесить,— говорит школьный учитель Нурдин Назаров.
— Да пусть у нас Бакиев президентом будет, на юге или хотя бы только в Джалалабаде,— подхватывает 77-летний Момун Хамраев.— У него же денег вагон, он нам из своих может пенсии и зарплаты платить. Сам-то он мужик нормальный, братья только поганые.
О братьях Курманбека Бакиева в толпе спорят еще жарче, чем о самом президенте или расстрелах в Бишкеке. Дело в том, что Джалалабадской областью фактически управлял брат президента Ахмат.
— Он всех обложил данью. Только у кого что-то появится, сразу приходят люди от Ахмата, заставляют ему кланяться как хану,— говорит молодой парень, наотрез отказавшийся сообщать, как его зовут.
Наконец, в десять утра на трибуну залезают первые ораторы и начинают разогревать толпу. Мелькают разные люди. Вот появляется Кошбай Масиров, который говорит, что именно он является законным губернатором и в отставку не собирается. Его сменяет прибывший из Бишкека депутат распущенного революционерами парламента Кубанычбек Жолдешев, кричащий, что парламент не признает своего роспуска и скоро соберется на юге страны поддержать легитимного президента. Когда количество народа переваливает за три тысячи, люди на разогреве начинают покидать сцену, и вскоре на площадь прибывает хедлайнер мероприятия — Курманбек Бакиев. Его кортеж, прибывший из родового села, за ночь полностью превратившегося в укрепрайон, подкатывает прямо к трибуне. Первые ряды вокруг нее занимают шеренги крепких женщин, которые и два дня назад составляли массовку на курултае в родовом селе Бакиевых.
— ОБОН! ОБОН (отряд баб особого назначения.— "Ъ") прибыл! — шепчутся в толпе.
Женщины немедленно разворачивают заранее заготовленные плакаты: "Оппозиция захватила власть кровью!", "Легитимный президент не виноват!", "Долой кровавое временное правительство!" и "Мародерство — дело рук кровавой оппозиции!". Трибуну окружают несколько десятков крепких мужчин, у каждого под курткой железный прут, у многих через плечо болтаются автоматы. Поднимается Курманбек Бакиев в сопровождении братьев Жаныша и Ахмата и нескольких автоматчиков. Он встает посредине полукруглой трибуны, словно крепостным рвом отделенной от народа фонтаном с мутной водой. Курманбек Бакиев начинает говорить, но повторяет тот же набор слов, который он произносил на курултае. Он рассказывает о том, как много при нем строилось школ и дорог, а также о стрелявших в толпу 7 апреля оппозиционных снайперах. Каждые пять минут первые шеренги прерывали господина Бакиева громкими аплодисментами. Стоявшие дальше люди только молчали.
Наиболее живо толпа реагировала, когда президент стал отвечать на упреки в семейном правлении.
— Меня обвиняют в семейном правлении. Но этого нет! Да, у меня есть семья. Но не может же президент быть холостой, без детей, без братьев. И у любого, кто станет президентом после меня, тоже будет семья.
Затем Курманбек Бакиев принялся рассказывать о боевых заслугах своего брата Жаныша и сына Марата, которые в 1999 году отбивали вторжение в Баткенскую область Киргизии боевиков из Таджикистана. А потом президент заговорил о том, что на севере многие совершенно несправедливо не любят его младшего сына Максима.
— Вот говорят, что он стал с моей помощью миллионером. Ну да, мой сын миллионер. Но я тут ни при чем. У него с детства проявлялся талант к бизнесу: он еще в шестом классе начал торговать сигаретами!
Раздались смешки. Смеялся даже кто-то в первых рядах.
Под конец выступления президент попросил собравшихся не штурмовать пустое здание областной администрации, а заодно объявил о готовности вести переговоры с временным правительством.
Когда Курманбек Бакиев спустился с трибуны, к нему сквозь плотный кордон охранников подпустили пару журналистов.
— Временное правительство уже сняло с вас президентскую неприкосновенность, а новый генпрокурор Бекназаров пообещал вас арестовать. Каковы будут ваши действия? — задал вопрос Питер Леонард из The Associated Press.
— Я легитимный президент и не признаю ни это правительство, ни его указов.
— Собираетесь ли вы брать власть на юге — в Джалалабаде и Оше? — спросил я.
— Нет, я этим не интересуюсь,— бросает президент и скрывается в гуще охранников.
Жаныш Бакиев говорит, что он и его братья являются "государственниками", а потому на раскол страны не пойдут.
Вскоре братья Бакиевы и их свита садятся в машины и уезжают в родовое село. Площадь моментально пустеет. Власть в городе снова переходит непонятно в чьи руки.
Впрочем, временное правительство, похоже, все же намерено заполнить этот вакуум власти. Когда мы через час едем на машине из Джалалабада в крупнейший на юге город Ош, через каждые несколько километров выставлены посты и бетонные заграждения — еще в понедельник их не было. А на полдороге на обочине стоят два бронетранспортера и пять грузовиков с солдатами. К нашей машине подскакивает солдат с автоматом и в бронежилете и запрещает фотографировать.
— Понимаете, тут учения! Снимать нельзя!
— В стране революция, а у вас учения? А почему именно тут.
— Ну, Таджикистан рядом...— служивый явно растерялся, но тут же нашелся и вскинул автомат.— Учения ШОС, ОДКБ. Езжайте себе.
В соседнем Оше народный губернатор Сооронбай Жеенбеков, взявший власть 8 апреля, также встречает во всеоружии: вход в областную администрацию охраняют несколько автоматчиков, еще больше людей с оружием в приемной губернатора.
— Ситуацию мы полностью контролируем и возвращения Бакиева не допустим,— говорит он.— 9 апреля уже была попытка захватить обратно здание областной администрации. Около пятисот бакиевцев с оружием собрались здесь, раздавали деньги. Но мы успели вызвать из Бишкека "Альфу", подтянули пограничный спецназ и все отстояли. Бакиев пытается разыграть тут межэтническую карту, столкнуть узбеков с киргизами. Разбрасывали листовки такого содержания: "Киргизы, чего сидите? Это наша земля, пришло время выгонять узбеков". Еще они распускают слухи, что северяне уже отовсюду выдавливают ошан. У них была реальная попытка разделить Кыргызстан на юг и север, здесь построить отдельное государство. Мы такие попытки жестко пресекаем.
На прощание губернатор еще раз говорит, что полностью контролирует ситуацию и извиняется, что пока не может достойно принять журналистов: с момента взятия власти он спит только в рабочем кабинете под охраной.