Выставка современное искусство
В Московском музее современного искусства (ММСИ) на Гоголевском бульваре открылась выставка "Всегда другое искусство. Избранные произведения из собрания Виктора Бондаренко". Отделить хорошую коллекцию от скверной аранжировки пыталась АННА ТОЛСТОВА.
Собственное 60-летие предприниматель-меценат Виктор Бондаренко решил отметить двумя выставками: в ММСИ демонстрируют собранное им современное искусство, а в Музее Андрея Рублева через неделю покажут иконопись. Считается, что по части икон господину Бондаренко нет равных в России среди частных коллекционеров, и его собрание уже два раза вполне заслуженно экспонировалось в Третьяковской галерее. А вот в области современного искусства он запомнился скорее малоудачным проектом "Deisis", спродюсированным лет пять назад для той же Третьяковки, где выставил отдающие салоном компьютерные фотороботы героев Священной истории работы Константина Худякова. Впрочем, слухи о том, что и современное искусство у господина Бондаренко в целом высочайшего уровня, ходили давно. Сейчас же можно убедиться, что они были не так уж сильно преувеличены.
Если не считать новомедийного сюрреалиста Худякова и еще нескольких сомнительных персонажей, все остальные имена в коллекции — из тех, кого, по выражению Илья Кабакова, непременно возьмут в будущее. В том числе и сам Илья Кабаков — с ранней графикой и картиной-ассамбляжем из проекта про Шарля Розенталя, и все его соратники по концептуалистскому цеху. Иван Чуйков, Виктор Пивоваров, Эрик Булатов, Олег Васильев, Игорь Макаревич, Эдуард Гороховский, Виталий Комар, Александр Косолапов, Борис Орлов, Ростислав Лебедев, Леонид Соков, Гриша Брускин — просто энциклопедия. Самая сильная сторона коллекции, судя по всему, искусство 60-х — начала 80-х, взятое в широком диапазоне от Оскара Рабина и Владимира Немухина до Эрнста Неизвестного и "левого МОСХа", но с явной симпатией к мистикам и метафизикам. Много коллекционерских удач — особенно из разряда ранних работ: Иван Чуйков до концептуализма, Михаил Шемякин до гротеска, Виталий Комар на пороге изобретения соц-арта, Валерий Кошляков времен товарищества "Искусство или смерть". 90-е и нулевые представлены не столь полно и не столь безукоризненно: наряду с бесспорными Тимуром Новиковым, Олегом Куликом, Александром Виноградовым и Владимиром Дубосарским хватает и модной галерейной пены, в основном из репертуара "pop/off/art" и "Айдан". Однако первый выход в свет этой представительной коллекции испорчен дурными экспозиционными манерами.
Вся живопись и графика наповал убита тяжеловесными черными рамами, в которых погибают не только "белые" картины Владимира Вейсберга и Эдурада Штейнберга, но и "мрачные" — Михаила Шварцмана. Кажется, только тондо группы "АЕС+Ф" избежало этого убийственного обрамления, потому что круглое, как Колобок. Деятели арт-бизнеса, конечно, любят шутить, что хороший художник — мертвый художник, но зачем же умертвлять само искусство? Да что там рамы. И претенциозная экспозиция с этикетками, которые размещены не возле каждого произведения, а в каком-нибудь одном углу зала, где все время вынуждена толпиться, сверяя пронумерованные экспонаты с описью, непосвященная публика. И каталог с печатью "в край", так что многие работы подверглись насильственному обрезанию. Все вместе производит впечатление хамоватости, какая самому "всегда другому" искусству никак не свойственна. Куратором выставки выступил галерист Сергей Попов, развесивший все — в соответствии с повальной музейной модой — по каким-то общим и необязательным темам: "Текст/Свет", "История/Миф", "Структура/Хаос". Бондаренковскому собранию куда больше подошел бы хронологический подход, честно показавший бы его сильные и слабые стороны, тогда как тематический винегрет позволил в любом разделе к изысканным вещам классиков подмешать рыночно-конъюнктурную халтуру, активно лезущую в глаза. В результате сразу складывается представление, что коллекционер Бондаренко — и так-то человек довольно консервативных вкусов, избегающий инсталляций, объектов и видео,— любит только большие и дорогие картины. Что не справедливо ни в отношении самого собрания, ни в отношении его составителя.