Нынешний год богат на серьезные музыкальные даты — достаточно вспомнить хотя бы 200-летие со дня рождения Шопена. Московская филармония, как и следовало ожидать, не просто откликается на эти поводы, но и старается сделать соответствующие концерты заметными в масштабе целого сезона событиями: вот и 300-летие со дня рождения одного из главных композиторов XVIII века, Джованни Баттиста Перголези, тоже не проходит незамеченным.
Общеизвестная репутация Перголези оставляет какое-то кисло-сладкое впечатление: само его имя знают многие, немало людей также знают и о трагической судьбе композитора, умершего от чахотки в невообразимо юном возрасте двадцати шести лет и тем не менее успевшего, говоря языком справочников, оставить след в истории музыки, но сами его сочинения известны не так уж и широко — это не Моцарт с "Маленькой ночной серенадой", не Бах с токкатой и фугой ре-минор. Особенно если иметь в виду фактический список произведений Перголези, для 26-летнего композитора весьма обширный: дополнительную весомость этому перечню придает то, что многие его партитуры активно копировались буквально по всему миру и при его жизни, и в первые десятилетия после его смерти.
Известнейшее духовное произведение Перголези, его "Stabat Mater", еще до теперешнего бума старинной музыки исполнялось часто и продолжает исполняться по сей день — целиком и в виде отдельных номеров, в первоначальной авторской версии и в популярных с позапрошлого столетия аранжировках для хора. Хотя бы понаслышке все знают и его главное светское произведение, комическую интермедию "Служанка-госпожа". Этот опус, которому сам автор уготовил более чем скромную роль эдакой "затычки" для одного из антрактов большой и серьезной оперы "Горделивый пленник", в действительности сыграл крайне важную роль в истории европейского музыкального театра. Уже через много лет после смерти Перголези, в середине XVIII века, "Служанка-госпожа" спровоцировала в интеллектуальных кругах Парижа яростное столкновение, получившее название "войны буффонов". Спорщики, среди которых были, например, Жан-Жак Руссо и барон Мельхиор Гримм (помните в "Евгении Онегине" — "не мог понять, как важный Гримм смел чистить ногти перед ним"), пытались выяснить, что может быть оптимальной моделью для оперного театра — важная и торжественная французская опера Люлли и Рамо или же веселая интермедия Перголези. Время показало, что правда была, скорее, за сторонниками Перголези, точнее, той школы, которую он представлял, просто имя композитора с романтически-печальной судьбой лучше других годилось на то, чтобы стать долговечной эмблемой этой школы.
"Служанку-госпожу", несмотря на ее известность и почтеннейшее реноме, исполняют у нас не очень-то часто. Теперь, по случаю юбилея композитора, исполнять ее возьмется вместе со своим оркестром Musica Viva Александр Рудин — один из самых уважаемых у нас специалистов по постбарочному XVIII веку. А главные певцы приглашены из-за границы: это голландское меццо-сопрано Оливия Вермойлен и немецкий баритон Вольф Маттиас Фридрих. Помимо "Служанки-госпожи" исполнители обратятся к одному из самых главных и одновременно самых двусмысленных свидетельств посмертной славы Перголези — к балету Игоря Стравинского "Пульчинелла". Стравинский, создавая эту партитуру, использовал сочинения, которые в его время приписывались Перголези; теперь стало очевидно, что на самом деле круг вовлеченных в эту утонченную неоклассицистскую игру композиторов куда шире, но все равно оммаж крупнейшего композитора ХХ века своему собрату из осьмнадцатого столетия выглядит чрезвычайно изысканным жестом, который действительно грех не вспомнить в связи с нынешним юбилеем.
Большой зал консерватории, 26 апреля, 19.00