премьера / кино
Мафиозный боевик "22 пули. Бессмертный" — четвертый случай сотрудничества Жана Рено с Люком Бессоном, который, будучи многодетным отцом, так увлекся семейными ценностями, что и в этом его продюсерском проекте они с самого начала выходят на первый план. В том, что лучший отец семейства — это крестный отец, и до этого не сомневалась ЛИДИЯ МАСЛОВА.
В "22 пулях" продюсер Бессон использовал в качестве режиссера 60-летнего актера Ришара Берри, который заодно играет одного из марсельских крестных отцов, уже достаточно пожилых, чтобы называться крестными дедами. В фильме им остается каких-нибудь пара шагов до превращения в пенсионерскую мафиозную кодлу того пародийного разлива, которую можно наблюдать в фильме Джима Джармуша "Пес-призрак". "Скабрезные старики! Опереточные комики!" — эта остап-бендеровская характеристика "пикейных жилетов" с небольшой натяжкой вполне применима и к троим персонажам "22 пуль", которые периодически ностальгируют, как в юности поклялись "дружить до смерти", и, судя по их поведению во взрослом состоянии, смысловой акцент делают не на первом, а на последнем слове.
Первой жертвой смертельной дружбы становится герой Жана Рено, который из теплых объятий старушки матери и крошки сына попадает в реанимацию, после того как на подземной парковке незнакомцы в масках всаживают в него 22 пули. В смысле количества пуль это только разминка, поскольку в дальнейшем боеприпасы расходуются уже без счета, а основными местами действия становятся больницы и кладбища. Иногда для разнообразия к ним добавляется полицейский участок, которым руководит ленивый бюрократ, уповающий на глупость местного преступного мира и аккуратно прибивающий на стенку портрет Никола Саркози,— в подчинении у него служит отважная женщина-капитан (Марина Фои), у которой на кладбище свой интерес: там покоится ее муж, погибший при исполнении и до сих пор не отмщенный. Для этого главного женского персонажа тоже написана душераздирающая семейная сцена, в которой она объясняет своему крошке сыну, что папа хоть с того света позвонить и не может, но все равно их видит и слышит.
Безутешная вдова начинает расследование покушения на героя Жана Рено, где всплывает какой-то наркобизнес, и сначала подозреваемым номер один становится сидящий в тюрьме негр по кличке Фисташка. Вместо того чтобы сказать что-нибудь по существу дела, тот долго объясняет, что кличку ему дали не за размер мозга, а в честь дерева, у которого есть пол, так что один мужской орех может опылить десять женских. То есть куда бы ни повернул довольно бессвязный сюжет, конец один — все тропинки неизменно так или иначе выводят к теме деторождения, и даже те криминальные личности, которые еще не обзавелись многочисленным семейством, понимают, что этого не избежать, и морально к этому готовятся.
От схемы "милый дом--больница--кладбище" авторы "22 пуль" иногда отступают, сокращая промежуточный этап: после одной идиллической сценки в большой арабской семье за ужином счастливого семьянина, раздетого до трусов, избивают ногами на пустыре, а в следующем эпизоде уже проходят мусульманские похороны. Встречный ход делает несколько подлечившийся и вышедший на тропу войны герой Жана Рено, который, поклявшись старушке матери, что не умрет раньше нее, убивает очередного оппонента прямо на могиле, где тот разговаривал с покойным сыном. В какой-то момент нить окончательно теряется, и ты перестаешь отслеживать, кто где и кто чей, но точно знаешь, что, когда убьют следующего персонажа, где-нибудь рядом с ним непременно окажется какой-нибудь его ближайший родственник хотя бы в виде словесного напоминания. Самая смешная смерть достается персонажу, который катит в инвалидной коляске мамашу, упорно бубнящую "Хочу кролика с горчицей" даже уже после того, как сына застрелили. Кульминацией этой массовой игры в дочки-матери становится сцена объяснения двух старых друзей на фоне намалеванного во всю кухонную стену многофигурного семейного портрета одного из них, а завершается все вроде бы семейным хеппи-эндом, но с предупреждением не расслабляться. Даже если ты завязал, старая кровь никогда не засыхает, мафиози бывшими не бывают, и все равно рано или поздно кто-то постучит в дверь, чтобы отомстить за своего отца, сына или дядю.