Правительствующий Сенат, слушав доношение Рижского и Ревельского Генерал-Губернатора и Кавалера Графа Броуна, коим представляет, что Ревельская Палата Уголовного Суда взнесла к нему свое решение по делу девки Елло в сомнительстве о смертоубийстве ее ребенка, присуждающее ту девку к сечению прутьями сорок пар, употребляемых вместо смертной казни; которое он, рассмотря с прописанными в нем доказательствами, не мог к исполнению выпустить, потому, что нет ни ясного свидетельства об учинении ею такого злодейства, ни знаков на мертвом теле, кроме того, что будучи беременная, носила тяжелое корыто, что, как раба, конечно, делать принуждена была и без повеления, если то ее рук миновать не могло... Приказали: Не можно о колоднице Елло так, как о действительной чадоубийце судить... и не заслуживает она приговоренного Палатою Уголовного Суда наказания... Ибо хотя оная Палата и делает заключение, что якобы то наказание следовало ей для того, что она как беременность свою скрывала пред хозяйкою, так не меньше старалась и родить скрытно, то есть на великой стуже и под овинным сараем; но сие заключение Палаты уважено быть не может, во-первых, по тому, что естественный стыд преодолевает все; во-вторых, поелику оный плод поврежден уже в утробе от подъемлемой тягости; следовательно, где бы рождение ни происходило, все одинакия были бы следствия... А при том, если бы в подобных случаях предосторожность употребляема была, что когда на служанку будет подозрение, что она беременна, то несмотря ни на какие ее отговорки, тотчас освидетельствовать чрез знающую бабку; и буде бы оказалась которая беременною, то бы немедленно о том извещать кому надлежит, и с того времени уже следуя человеколюбию, не обременять тяжкою работою, чего, как по делу видно, с означенною девкою Елло не было чинено... Упомянутую преступницу за содеянное ею прегрешение, освободя от телесного наказания, предать по законам одному церковному покаянию.