Она провалила экзамен на самое быстрое замужество — и горюет не меньше родителей
Девушка Таня жалуется мне: "Маме не нравится, что я не замужем в свои 27". Маме это не просто не нравится — мама страдает. Недавно эта взрослая женщина решила, что все ее болезни из-за нервов, а нервы — из-за Таниной неустроенности. Ведь именно ей, маме, задают родственники, подруги и тетки с приподъездной скамейки один и тот же вопрос: "Как там твоя? Замуж еще не вышла?" И если лет пять назад можно было выдвинуть контраргумент: "Рано ей еще!" — то сейчас крыть нечем. Даже соседка, чей сын сидит в тюрьме, находится в более выгодном положении — ее пожалели один раз, и все. А тут изо дня в день возрастающее недоумение: "Она не боится в девках засидеться?", смешки: "Что, женихов в Москве нету?" и искреннее сочувствие: "Ну-ну, может, еще найдет твоя Таня свое счастье".
В общем, маму долбит общество, а мама долбит дочь. Упорно, чуть ли не при каждой встрече, при каждом телефонном звонке интересуется: "Как у тебя дела, Танюша? Кого-нибудь встретила?" А папа, милый папа, который в 18 Танькиных лет гонял всех ее женихов: "Об учебе думай, а не о мальчиках", кричит теперь со своего дивана: "Скажи ей, что у нас в гаражах работает очень интересный гастарбайтер из Винницы, холостой!" Иногда Тане кажется, что она обязана выполнить эту святую миссию — выйти уже хоть за кого-нибудь замуж. Обязана угодить близким. Кинуть свою жизнь, как золотой рубль, на поднос их любви — в благодарность за то, что родили.
Да, Таня понимает, как несправедливы требования мамы и папы, но при этом все равно хочет оставаться их хорошей девочкой, блестяще сдающей экзамены: "Вчера мама, этак светло улыбаясь, сказала: "А знаешь, доченька, я почему-то твердо уверена, что я тобой еще буду очень сильно гордиться! Что ты еще станешь хорошей женой и матерью!" Вот так-то. Что бы я ни делала, чего бы ни добивалась — пока не стану женой и матерью, мной не будут гордиться... Серебряная медаль, красный диплом, все мои стихи и рассказы, которые родители когда-то втюхивали родственникам, чтобы те посмотрели, какой я гениальный ребенок,— все поросло быльем, превратилось в пепел. Никто мной больше не гордится, потому что у меня вовремя не сложилось на личном фронте. Это действительно больно..."
И хоть ровесницы Тани недоумевают: "Разве для любви есть определенное время? Оглянись — вокруг вовсю разводятся те, кто "вовремя" устроил свою личную жизнь", легче от этого Тане не становится. Она не может это объяснить родителям. Не может возразить им. Бросить трубку. Уйти, хлопнув дверью. Ведь они так искренне переживают за нее. Они хотят, чтобы их дитя получилось не хуже, чем у людей. И никуда Тане не деться от своего же искреннего желания поступать так, чтобы родители радовались. Хоть музыкальная школа, хоть красный диплом, хоть замуж. Ради бога. Только бы мама улыбалась и не пила сердечные капли.
Но другие дочери продолжают свое протестное шу-шу-шу: "Это не кончится никогда, Таня. Потом они будут выносить мозг вопросами: "Когда ребеночка заведешь?", "Почему твой муж такой сноб?", "Ты понимаешь, что твои дети плохо воспитаны?" Эта песня будет длиться вечно. Пора тебе взрослеть. Пора перестать так зависеть от родительских установок и оценок".
Но рано Тане еще.