премьера / кино
Выходящий в прокат фильм "Хлоя" привлечет зрителей большими звездами, сюжетом, завязанным на эскорт-услугах, и лесбийской сценой в кульминации, к тому же — режиссурой Атома Эгояна. Но именно последнее обстоятельство помешало АНДРЕЮ ПЛАХОВУ получить удовольствие от фильма, приятного во всех остальных отношениях.
Француженка Анн Фонтейн, снимая в 2003 году картину "Натали", небось и не подозревала, что нарыла золотую жилу, которую всего через несколько лет будут разрабатывать другие, уже в англоязычном кино. Подозревая, что супруг ее дурачит, жена нанимает стриптизершу, которая завязывает с подозреваемым близкие отношения и обо всем подробно докладывает заказчице. Мужа у Фонтейн играет Жерар Депардье, жрицу любви — Эмманюель Беар, жену — Фанни Ардан.
Вместо мужиковатого Депардье в "Хлое" коварного изменника изображает Лайем Нисон, довольно безликий в роли профессора и все время ходящий с перепуганным лицом, как будто у него рыльце в пушку. Немудрено, что эсэмэска от студентки, найденная женой, падает на уже готовую почву. Джулианна Мур не умеет плохо играть — и вокруг страданий ее обманутой героини Кэтрин вертится большая часть картины, как танец стриптизерши вокруг шеста. Впрочем, Эгоян, отработавший тему стриптиза в "Экзотике", на сей раз избегает слишком прямого эротического антуража и предпочитает как следует закрутить сюжет, доведя его до патетической коды и кровавой расплаты за рискованную игру. Под занавес удается сказать свое слово в этом спектакле взаимных манипуляций и самой Хлое (Аманда Сейфрид), сладкой и неглупой девчонке ростом метр шестьдесят. Подобно ангелу мщения из "Теоремы" Пазолини, она готова соблазнить всех членов "святого семейства", включая 17-летнего сына.
Но именно сравнение с высокими образцами антибуржуазного искусства (на которые даже не замахивалась "Натали") обнажает свойственную "Хлое" глубокую философию на мелких местах. Несмотря на легкую иронию в адрес истеблишмента, фильм тонет в гламуре и дешевом феминизме. В итоге превращается в пародию и образ Джулианны Мур — преуспевающий врач-гинеколог, она прожила полжизни в так называемом счастливом браке, но впервые испытала оргазм со своей соперницей. Впрочем, и не такое бывает. Например, что происходит в последнее время с Атомом Эгояном — канадцем с армянской кровью, классиком постмодернизма 1980-1990-х годов?
Один раз он уже снял довольно дурацкий фильм "Где скрывается правда": самой лучшей шуткой там было хранение трупа во льду с омарами, отчего у героя даже спустя 20 лет возникал рвотный рефлекс от лобстеров. Устыдившись коммерческого успеха, Эгоян вернулся на территорию интеллектуального кино. Предыдущий его фильм "Поклонение" дышал такой усталостью и скукой, как будто режиссеру не 48, а все 84. Видно, почувствовав, что приз экуменического жюри в Канне — какое-то старческое утешение, Эгоян решил снять эротический триллер, именно к этому почтенному жанру принадлежит "Хлоя". Результат налицо: если обычно ленты режиссера крутились в артхаусных кинотеатрах, то новая картина оккупирует едва ли не все экраны Киева.
При этом Атом Эгоян остается верен томной вуайеристской стилистике, которую он довел до совершенства еще в "Экзотике", живописующей культуру торонтских ночных клубов, где можно на все смотреть, но нельзя ничего трогать под страхом уголовного наказания. В сущности, это была метафора всей современной цивилизации, сложенной из стекла, отчуждающей людей друг от друга, отвергающей понятие стыда и столь же, как стекло, хрупкой. Таковы были и персонажи "Экзотики" — вожделеющие, неуверенные в себе и не знающие, как передвигаться в этом небезопасном мире: их хотелось взять за ручку и перевести через дорогу.
Вместо них "Хлою" населили ходячие стереотипы — ни один из персонажей не интригует, не вызывает ни симпатии, ни антипатии, а только раздражает претензиями на интеллектуальный подтекст. Якобы в каждом под спудом навязанных обществом ритуалов и условностей таится некое "другое я", которое в результате адской интриги вылезает наружу. Лучше бы оставалось на своем месте и никому не морочило голову.