Фестиваль кино
Сегодня в Москве открывается Кинофестиваль франкофонии. У него два отличия от другого фестиваля, который тоже регулярно проходит в России и называется "Французское кино сегодня". Там промотируют предпремьерное кино, причем исключительно с лейблом made in France. Здесь же можно увидеть то, что в сети нашего проката не попадает, причем не только из Франции, но и из других франкоговорящих стран. Возможностью сравнить эти два подхода и убедиться, что они во многом различаются, воспользовался АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Вот, например, фильм, открывающий Кинофестиваль франкофонии, "Прощай, Гэри" — режиссерский дебют Нассима Амауша, явно не этнического галла. Есть масса причин, по которым прокатную судьбу этой ленты в России трудно реально представить: действие происходит в захудалом фабричном городке, главный герой — пожилой рабочий, вокруг персонажи арабского и негритянского происхождения. И даже киноманский элемент (один из героев-парней верит, что его отец — Гэри Купер) вряд ли сработает у нас в большой аудитории. Между тем "Прощай, Гэри" был отобран в "Неделю критики" Каннского фестиваля и был признан лучшим в этой селекции. Французский это фильм? Безусловно, но вряд ли его толком видел даже кто-то из знатоков этой кинематографии.
Или другой пример: бельгийское "Эльдорадо" режиссера Були Ланнера — один из самых пронзительных европейских фильмов последних лет, до обидного мало известный за пределами своей страны. Роуд-муви на винтажном "Шевроле", путешествие, которое совершает неприкаянный герой вместе с вором, пытавшимся его ограбить, застывающие в наркотическом обмороке пейзажи Бельгии. Поверьте, это стоит увидеть. Как и довольно неожиданный фильм из Канады "Деде, сквозь туманы" Жан-Филиппа Дюваля о драматической судьбе лидера квебекской рок-группы Les Colocs.
Тем, для кого французское (в смысле — франкоязычное) кино — это звезды и актерские бенефисы, фестиваль предлагает Изабель Юппер в "Доме" и Сандрин Боннер в "Шахматистке": ясное дело, что эти две суперпрофессионалки как по нотам разыграют хоть шахматную партию, хоть телефонную книгу. Риад Сатуф (еще одно арабское имя и лучший режиссерский дебют французского кино по версии премии "Сезар") приготовил школьную комедию-драму под названием "Красивые мальчики", в которой в числе прочего не обошел и тему юношеской мастурбации.
Программу украшают два великолепных фильма режиссеров, чьи имена спасают престиж Франции и Европы в рейтингах лучших фильмов нулевых годов, где доминируют дальневосточные азиаты. Это Оливье Ассаяс и Арно Деплешен: обоих можно назвать представителями "франко-французского кино", где черты национального менталитета словно возводятся в квадрат. "Сентиментальные судьбы" Ассаяса — костюмная драма десятилетней давности, не потерявшая своей свежести и экспериментально доказавшая, что опыт Франсуа Трюффо по модернизации исторического жанра не прошел бесследно. А "Рождественская сказка" Деплешена — свидетельство того, что во французском кино, какие бы академичные формы оно ни принимало, пульсирует нервная жилка "новой волны".
Сюжет "Рождественской истории" балансирует на опасной грани, будучи связан с онкологическими болезнями и пересадкой тканей. Однако фильм оказывается ближе не медицине, а искусству благодаря режиссуре Деплешена, работающего в традиции французского психологического романа с его остроумием и утонченностью, но также с прививкой парадоксов "нового романа" и, главное, с ярко выраженным чувством кино. Символическая "гран маман" французского кино Катрин Денев играет Жюнону, матриарха большой семьи, а Матье Амальрик (киноактер номер один сегодняшней Франции) — ее нелюбимого сына Анри, которого мать называет "мой маленький еврей".
Семья собирается на Рождество и тащит с собой в дом травматические воспоминания и запутанные отношения братьев, сестер, их мужей и подруг. Но все блекнет перед лицом смертельной болезни, что поразила Жюнону. Картина счастливо избегает мелодраматического пафоса: мелодрама не самый любимый французский жанр, а Катрин Денев — актриса, владеющая искусством самоиронии и в то же время умеющая в любом возрасте воплощать типажную, не испорченную звездной болезнью непосредственность. Ее героиня несколько раз подчеркивает, что она "генетически уникальна" и боится не смерти, а того, что от пересадки ткани воспалится ее прекрасная кожа и она "сгорит, как Жанна д`Арк".
Диалог матери и сына, где они, затягиваясь на двоих сигаретой, признаются друг другу в нелюбви перед лицом смертельно опасного медицинского эксперимента,— своего рода апофеоз франкофонии, в котором есть все: горечь и юмор, гнев и меланхолия, откровенность и подтекст.