Париж стоит метров

Открытие Года Франции в России "Огонек" отмечает публикацией о самом дорогом в Пятой республике — парижской недвижимости*.

Ольга Семенова

Как красивы старинные парижские здания самых разных оттенков серого цвета! То светло-серые, недавно тщательно отреставрированные, то антрацитовые, потемневшие от времени, терпеливо ждущие горластых рабочих с ведрами свежей краски, то, поближе к набережным Сены, чуть зеленоватые от речной влаги. А как прекрасны чеканные балконы с витиеватым, нигде не повторяющимся узором! А внутренние садики с ревностно скрываемыми сокровищами — скульптурами, цветами и деревьями! Не случайно иностранные эстеты мечтают купить здесь хоть маленький, но свой уголок. В начале XX века 85 тысяч зданий города (то есть почти весь Париж) принадлежали отдельным частным лицам. К 1992 году в их руках осталось чуть меньше 18 тысяч. Система хозяина целого дома сменилась системой совладельцев. В совместные владения 842 тысяч "маленьких хозяев" перешли более 54 тысяч зданий. Произошло это из-за жесткой налоговой системы. При наследовании первые 60 тысяч евро не облагаются налогами, треть от остального идет в казну государства. Чтобы получить нужные деньги, наследники и продавали часть квартир в доставшемся им здании. Придя в 2007 году в Елисейский дворец, президент Никола Саркози первым делом отменил налог на наследование родительского жилья. Во время предвыборной кампании пояснил: "Человек, проработавший всю жизнь для того, чтобы жить в собственной квартире, должен иметь право передать ее своим детям". Эта мера принесла Саркози многие тысячи голосов благодарных французов. Остальные здания принадлежат мэрии Парижа, банкам и страховым компаниям.

Недвижимость в Париже регулярно резко поднимается в цене, затем цены стабилизируются на самой высокой отметке в течение года-двух и снова ползут вниз. В 1988-1989 годах был зарегистрирован пик цен, на Елисейских Полях стоимость квадратного метра доходила до 100 тысяч франков (14 тысяч евро), а в 1990 году начался крах. Цены были низкими вплоть до 1997 года, потом опять начали расти и за последние годы удвоились. Если в 1998 году квадратный метр в самых престижных парижских округах: с 1-го по 8-й и в 16-м стоил 4-6 тысяч евро, то теперь меньше чем за 8-10 тысяч евро его не получить. Если же здание особенно красиво и из окна открывается вид на Эйфелеву башню или собор Парижской Богоматери, то цена может достичь 12-13 тысяч. Чуть дешевле квартиры в 9-м, 12-м, 14-м, 15-м и17-м округах. Заметно цена падает в скромных, а местами и неблагополучных 10-м, 11-м, 13-м, 18-м, 19-м и 20-м округах. Французы не очень любят акции. Для сравнения: в Голландии ими владеют 75 процентов жителей, а во Франции всего 8, остальные считают, что "камни" значительно надежнее. Поэтому, несмотря на дороговизну, больше трети парижан стали собственниками. Помню, как года четыре назад один старый господин продавал свою квартиру в дивном особняке 16-го округа. Очередной потенциальной покупательнице, пришедшей проверять квадратуру со складным метром, он горячо говорил: "Мадам, уберите ваш метр. Я продаю вам не квадратные метры, а счастье!" Дама испепелила старика гневным взглядом, спрятала метр в сумочку и ретировалась, но через несколько дней квартира была продана. Подскочившие цены стали причиной увеличения срока банковских кредитов. Если раньше банки предоставляли молодым семьям кредиты на 15 и 20 лет, то теперь повсеместны кредиты на 30 лет. Кризис спровоцировал новый крах недвижимости. Первые его симптомы появились в Париже еще в начале 2008 года. Все витрины агентств заклеены объявлениями, а покупателей мало. Все просят "свеженькие" квартиры, если товар на рынке больше месяца, смотреть отказываются. Выбрав квартиру, торгуются. Банки кредиты дают неохотно, каждый третий покупатель получает отказ и, убитый, звонит нотариусу, чтобы аннулировать сделку...

Собственниками в столице чаще всего становятся сотрудники фирм, банков, хорошо оплачиваемые чиновники, врачи, адвокаты, а покупатели без дипломов довольствуются далекими окраинами. Считается, что в Париже живут самые легкие на подъем французы. Географ Пьер Жорж еще в 1960-х годах описал парижанина как человека, который, только переехав, уже думает о следующем переезде. Эта карикатура не далека от реальности: больше половины жителей Иль-де-Франс с 1990 по 1999 год сменили жилье. Если парижанин задумал купить новую квартиру, то обойдет не один десяток, прежде чем найдет подходящую. Поиски можно вести через журнал "Де партикюлье а партикюлье" ("От частника к частнику") или просматривая объявления в "Фигаро" и в "Ле Монд". Это для тех, кто не хочет платить десятипроцентную комиссию агентствам недвижимости. В агентствах все проходит по одинаковому сценарию. Первым делом молодой сотрудник с гладко зачесанными волосами, ослепительной улыбкой и цепким взглядом или опытная сотрудница благородного вида, в очках и с доверительными интонациями в голосе попытаются сбыть залежалый товар. Квартир в Париже продается много, но в большинстве найдется изъян: или нет лифта, или спальни выходят во дворик, куда никогда не проникает луч света, или потолки низкие, или бесконечно длинен узкий коридор, ведущий из спален мимо кухни и туалета в гостиную (хотя это характерная особенность хороших османовских домов, напоминающих по качеству сталинские, с которой можно смириться). В объявлениях и в разговоре с покупателем агенты недвижимости используют закодированный язык. Они никогда не скажут вам "маленькое студио", но "кокетливое студио": речь идет о комнатушке в 10 квадратных метров под крышей с общим туалетом в ледяном коридоре. "Сумасшедший шарм, солнце, вид" — жди квартиры, переделанной из нескольких комнат для прислуги, на последнем этаже и без лифта. "Абсолютный покой" — квартира выходит в темный внутренний двор, окна в окна с любопытствующими соседями при бинокле. "Оригинально, рафинированная реставрация" — или потолок ниже 2 метров 20 сантиметров, или квартира обустроена в полуподвале. "Идеальная первая покупка или для инвесторов" — квартира объединила все вышеперечисленные недостатки. Если покупатель выдержит натиск улыбчивого юноши и заговорщический, как у Шапокляк, шепот опытной сотрудницы: "Хочу вам предложить что-то очаровательное!", то начнется настоящий поиск. Грозой агентств недвижимости стали любопытствующие. Посещение квартир для таких — хобби. Платить ничего не надо, впечатлений масса, общения предостаточно. Тратить на них время агентам не хочется, поэтому, получив новую квартиру на продажу, они не сразу выставляют объявление в витрине агентства, а сначала обзванивают серьезных покупателей. Тут-то и можно найти жилье без изъянов.

Французская столица всегда привлекала богатых иностранцев, многие купили здесь квартиры. Их площадь варьирует от 20 до 200 квадратных метров, но называются они неизменно pied a terre, в дословном переводе "нога на земле". До недавнего времени больше всего pied a terre покупали швейцарцы, англичане и итальянцы, в последние годы к ним присоединились россияне. Квартиры они выбирают в самых красивых исторических кварталах: на острове Сен-Луи, в 6-м и 7-м округах. Приезжают на несколько недель в году и живут, как туристы, только без гида и туристического автобуса. Из-за них страдают мелкие коммерсанты, у которых на счету каждый клиент. Когда на одной улице богатые иностранцы покупают с десяток квартир, коммерсант разоряется. На острове Сен-Луи в последние годы закрылось, уступив место магазинам сувениров, множество булочных и продуктовых магазинчиков... Те парижане и приезжие, кому покупка квартиры в Париже не по карману, вынуждены арендовать. Арендная плата в Париже в полтора-два раза выше, чем в провинции. Однокомнатная квартира с кухонькой и уборной стоит 550-850 евро в месяц, за двухкомнатную или трехкомнатную квартиру просят от 1 тысячи до 3 тысяч евро — все зависит от престижности района и метража. Большие четырехкомнатные и пятикомнатные квартиры стоят до 6-7 тысяч евро. Из-за высоких цен арендаторы часто довольствуются небольшой площадью. Среднестатистический парижанин "ютится" в двух-трехкомнатной квартирке около 60 квадратных метров. Русские парижане даже придумали шутку: "Вы еще не стали французом, если на слова вашей сослуживицы: "Мы переехали в квартиру в 35 квадратных метров", ответите: "Боже! И как же вы там с детьми поместитесь-то!", а не: "Ну и хоромы! Поздравляю, когда новоселье?"". Обосновавшийся в Париже английский журналист Стефен Кларк выпустил в 2005 году бестселлер "Да благословит Господь Францию". Вот как он описывает злоключения ищущих жилье в столице: "Если вы добьетесь того, что хозяин квартиры согласится вам ее сдать, вы будете плакать от благодарности. Чтобы отхватить приличную квартиру у дюжины других претендентов, вам нужно представить копию страницы из "Кто есть кто?", содержащую информацию о всей вашей семье и свидетельство швейцарского банка о том, что вы владеете всем золотом нацистов. Поскольку немногие могут представить подобные документы, готовьтесь к тому, чтобы жить в хижине". Да, парижские хозяева требовательны. Прежде чем подписать контракт, проверят платежеспособность кандидата, потребуют "фиш де пэй" — данные о зарплате, которая должна в три раза превышать сумму аренды, расспросят о привычках. Опасения владельцев понятны, злостные неплательщики есть повсюду. Закон по отношению к ним во Франции гуманен, сразу не выгонишь. Сперва должно отправить письмо (и не одно) с просьбой заплатить. Тон в письмах хозяина, а затем нанятых им судебных исполнителей постепенно ужесточается, но на жильца это не действует. Тогда в один прекрасный день судебные исполнители в присутствии полиции и понятых взламывают его дверь и описывают все имущество, которое идет с молотка. В ожидании торгов жилец продолжает занимать площадь, а измученные владельцы обращаются в полицию с просьбой о его выселении. Происходит оно в теплое время года, по французским законам никто не может быть выставлен на улицу с ноября по апрель. В нашем доме обитает один неплательщик. Поселился с женой и маленьким сыном в пятикомнатной квартире три года назад, заплатил за пять месяцев. Мебель и машину у него уже описали, на работу он ездит на мотоцикле. Консьерж разузнал, что повсюду, где месье раньше жил, он устанавливал щадящий арендный график... Никогда не знаешь, чего ждать от арендатора. Одна моя подруга сдала отремонтированное студио энергичному тунисцу. Через пару недель соседи стали жаловаться на шум. Оказалось, жилец устроил в студио отель, селил по восемь человек, все запакостил, потом перестал платить и сбежал. Другие знакомые сдали квартиру разведенной даме с двумя детьми-подростками. Она не платила, и через год была выдворена. Ребята сохранили второй ключ, вернулись с друзьями, разбили ломом ванную, вырвали умывальник, разрисовали обои, изуродовали паркет. Поскольку дверь не была взломана, страховая компания отказалась возмещать убытки и пожилая хозяйка от переживаний слегла с инсультом.

...Иностранным студентам в Париже студио не снять без письменных гарантий родителей. Из-за этого многие едут в университетские города в провинции. А французские провинциальные студенты обычно устраиваются за 300-500 евро в месяц в меблированных чердачных комнатках с видом на крыши и туалетом в коридоре. Не стоит пренебрежительно думать об этих конурках, в них начинали известные французские писатели, художники и мыслители. Вот как писал о чердаках 200 лет назад Луи Себастьян Мерсье в своем труде "Картина Парижа": "Чердаки Парижа — эта самая замечательная и интересная его часть. Как в человеческом теле его вершина стала обителью наиболее благородной его части — органа мысли, так в столице гения, индустрии и труда благодетель занимает ее самую верхнюю часть. Здесь в тишине формируется художник, поэт сочиняет первые строфы, здесь дети искусств — бедные и трудолюбивые, неустанные наблюдатели чудес природы — делают полезные открытия, здесь вынашиваются все шедевры искусства; здесь пишут проповедь епископу, выступление известному адвокату, книгу будущему министру, проект, которому суждено изменить облик государства, и театральную пьесу, обреченную на успех. Ступайте, спросите у Дидро, захочет ли он сменить свое жилище на Лувр, и услышьте ответ. Почти все знаменитости начинали свою жизнь на чердаках. Я видел автора "Эмиля" — бедного, гордого и довольного. Когда писатели спускаются со своих чердаков, они часто теряют свой запал, они сожалеют об идеях, которые были им столь доступны, когда перед глазами их высились лишь каминные трубы. Грез, Фрагонар и Верне сформировались на чердаках и не краснеют от этого. Писатель часто становится чувствительным из-за того, что видел вблизи нищету города, называемого самым восхитительным и богатым, и сохранил об этом воспоминание. Если бы он был счастлив, тысячи патриотических и берущих за сердце идей не пришли бы ему в голову. Он должен защищать наиболее нуждающихся, но как можно защищать кого-либо, если не почувствовал его горе, то бишь не разделил его?" Тем, кому даже чердаки не по карману, нужно надеяться на государственное жилье, называемое "ашалем" (HLM). Расшифровывается эта аббревиатура как "государственное жилье с умеренной арендной платой". Квартиры в "ашалемах" распределяются мэриями округов, и в них живет четверть населения Парижа и предместий. Первые "ашалемы" возникли в 1912 году, и с тех пор спрос на них не убывает — на очереди стоит 109 тысяч человек. В одном 18-м округе просящих 11 тысяч. Город не успевает строить, люди ждут долгие месяцы, а то и годы. Когда очередной глава семьи теряет работу и его дети рискуют остаться на улице, мэрии селят их в отелях. В них живут более 4 тысяч парижских семей. Отелями эти обшарпанные здания назовешь с натяжкой. Теснота, грязь, вонючий туалет в коридоре. Надя живет с мужем и тремя детьми — дочками 10 и 8 лет и пятилетним сыном Кристофом в 12-метровой комнатке отеля 11-го округа с 2000 года. Дети спят с отцом на двухъярусной кровати. Надя расстилает матрас в коридоре. Когда у Кристофа спрашивают, что ему больше всего не нравится в отеле, он тихо отвечает: "Мыши и тараканы,— и добавляет.— Я мечтаю о доме. Только для меня". Мальчику придется ждать долго. Того, что зарабатывает отец-рабочий, хватает на еду и одежду, но не на аренду частной квартиры. Когда найдется место в желанном "ашалеме", неизвестно. Мэрия ежемесячно платит за трущобу 3,5 тысячи евро. За восемь лет потрачено почти 400 тысяч — цена неплохого дома в парижском предместье или просторной квартиры в скромных 20-м или 19-м округах. Почему такие расценки? Потому что есть спрос. Многие хозяева отелей открыли эту золотую жилу, но никто не вкладывает прибыль в ремонт. Полиция, архитекторы и инженеры проводят инспекции, находят нарушения, обязывают обезопасить жильцов, но то и дело происходят несчастья. В 2005 году случились пожары в трех таких отелях, заживо сгорели 48 человек. Среди них много детей...

Хотя по закону "ашалемы" должны распределяться между людьми с низкими заработками, на деле в них часто вселяются состоятельные люди, государственные чиновники и работники мэрий. Срабатывает неписаный закон связей, дружеских отношений и родственных симпатий. Осенью 2007 года выяснилось, что директор кабинета министра жилья и города Жан-Поль Болюфер 10 лет провел в 190-метровой государственной квартире на бульваре Пор-Руаяль в 13-м округе. В частном секторе такая квартира стоит больше 3 тысяч евро. Он платил полторы, а потом еще 10 лет ее сдавал, кладя разницу в карман. Подробности всплыли в газете Canard enchaine ("Закованная утка") после того, как Болюфер выступил в радиопередаче, очень искренне возмущаясь ситуацией с "ашалемами": "Государственные квартиры занимают люди, не имеющие на это никакого права! — горячился он.— А те, кто право на них имеет, ютятся на улицах! Это недопустимо!" Болюферу пришлось уйти с работы, но квартиру он отдавать отказался: "Я жертва политической интриги. Левые жаждут моей политической смерти!"

Государственные квартиры распределяются и основанной в 1929 году организацией "Режи иммобильер", часть капитала которой принадлежит городу. Она уже 80 лет строит в Париже дома и выделяет в них за умеренную плату квартиры. На сегодня у "Режи" 50 тысяч квартир, по словам ее директора Пьера Костанью, 314 заняты болюферами. Деликатная ситуация с "ашалемами" сложилась в примыкающем к 16-му и 17-му округам престижном предместье Нейи-сюр-Сен (Нейи на Сене). Среди его знаменитых обитателей — актриса Софи Марсо, актер Кристиан Клавье, телеведущие Патрик Пуавр д'Аврор, Патрик Сабатье и Софи Фавье и до недавнего времени Никола Саркози, в течение долгих лет бывший мэром Нейи-сюр-Сен. Каждый пятый житель этого благополучного городка — миллионер. Тут, на широких бульварах с четырьмя рядами деревьев, клумбами и ухоженными газонами, стоят ничем не отличающиеся от восхитительных зданий с частными квартирами государственные дома, почти полностью занятые преуспевающими людьми. У большинства просторные дачи, а то и замки, высокооплачиваемая работа, прекрасные машины, фамилии многих фигурируют в модных журналах и справочниках "Кто есть кто?". Мэрия поселила здесь членов Генерального совета департамента Верхняя Сена (в котором находится городок), директора отдела коммуникаций правящей правой партии и детей высокопоставленных чиновников. Дело не только в желании работников мэрии помочь своим, но и в политических интересах. Правые всегда получали в здешней мэрии большинство голосов. Не могут они допустить, чтобы в буржуазном предместье появились неимущие арабские матушки в черных балахонах и тапочках на босу ногу и темнокожие подростки в сползающих ниже пупка джинсах. Для них это риск потерять власть. Просители неподходящего контингента смирились и обращаются в мэрию Нейи с просьбами о квартирах в Нантере. Работники мэрии звонят своим левым коллегам, и те расселяют просителей в скромных многоэтажных коробках без всяких излишеств...

...Самые необычные жилища Парижа — это пришвартованные к берегам Сены кораблики, зажигающие по вечерам уютные огоньки. Французы называют их пениш. Снаружи они ничем не примечательны, но внутри хозяева оборудуют их в удобные апартаменты. Пениш дешевле квартир и нарасхват у парижских романтиков. Из такого жилища можно круглый год наблюдать за жизнью реки. Осмелевшие бобры строят свои домишки, уставшие во время перелетов цапли доверчиво садятся передохнуть на палубу, а зимородки тревожно перекликаются в деревьях на набережных.