Конкурс архитектура
В Перми подвели итоги конкурса на реконструкцию Театра оперы и балета имени Чайковского. Победил английский архитектор Дэвид Чипперфильд с концепцией театра--храма искусств, причем неприступного. Новый театр должен быть построен к 2014 году. Рассказывает ЛЮДМИЛА ЛУНИНА.
Пермский театр оперы и балета, построенный в XIX веке, был основательно перекроен в 1959 году и сегодня являет прекрасный образец сталинского ампира. При этом морально и технически театр устарел, места не хватает ни актерам, ни зрителям. Инициатором конкурса стал сенатор от Пермского края Сергей Гордеев, спонсором — основной налогоплательщик региона компания ЛУКОЙЛ. По не подтвержденным официально данным, гонорар участников составил от $50 тыс.— более чем умеренное вознаграждение за три месяца работы больших коллективов.
Архитекторам заказали просторный и современный корпус, который бы вместил и новую театральную площадку, и репетиционные залы. При этом надо было уважительно подойти к исторической городской застройке и старому зданию. Положение осложнялось тем, что театральный квартал имеет жесткую структуру: здание стоит в прямоугольном парке, ровно по продольной (юг-север) оси, и любые пристройки неизбежно эту симметрию ломают.
На тендер подписались звездные архитектурные бюро: Дэвид Чипперфильд (David Chipperfield Architects), обладатель множества архитектурных наград, автор, в частности, Нового музея в Берлине, англичане Avery Associates Architects, построившие в Лондоне кинотеатр IMAX и Музей транспорта, PLP Architecture (Lee Polisano, David Leventhal, Fred Pilbrow, Karen Cook and Ron Bakker), отделившиеся в 2009 году от международной компании KPF. К их персональным заслугам можно отнести реконструкцию оперы "Ковент Гарден". Датчане Henning Larsen Architects спроектировали оперу в Копенгагене. Голландцы Neutelings Riedijk Architects активно строят на родине. Их Институт радио и ТВ (Netherlands Institute For Sound And Vision) в 35 км от Амстердама с фасадами из стекла, напоминающими плазменные панели, стал событием 2006 года. Россию в конкурсе представлял один из лучших архитекторов страны — Сергей Скуратов.
Презентации проектов начались в 8.30 и завершились в 16 часов. Каждому участнику отводили час времени, но выступавшие едва укладывались в полтора. Слабых проектов не было, разница касалась мировоззренческих установок и приоритетов. PLP Architecture стремились максимально органично вписать здание в парк: новую сцену, помещенную в стеклянный объем, уподобили гнезду. Особенностью проекта Henning Larsen Architects стал нависающий над входом козырек, стеклянные стены и хаотично расположенные внутри холла высокие тонкие колонны, которые напоминали деревья вокруг здания. Сергей Скуратов расположил два новых корпуса буквой L по северному и восточному фасадам. Репетиционный корпус планировался стеклянным, чтобы занятиями балерин мог наслаждаться весь город. Новую сцену поместили за стеклянные витрины, стены внутри облицевали фирменными скуратовскими пластинами меди. Старый театр получил современное и ненавязчивое обрамление.
Остальные три команды стремились сохранить симметричную композицию квартала, и это, как выяснилось впоследствии, стало ключом к успеху. Avery Associates Architects расположили новые постройки шлейфом позади нынешнего театрального здания. Но сделали это весьма хаотично, и жюри их эклектичный подход отметило как минус. Neutelings Riedijk Architects сыграли на перепаде рельефа: южная граница парка на 14 м выше северной. Архитекторы предложили слева и справа от театра построить стилобат с двумя широки пандусами-лестницами, все подсобные помещения убрать вниз, под эту искусственную землю, а на поверхности соорудить с одной стороны горизонтально вытянутую новую сцену, а с другой — башню с репетиционным залами и панорамным рестораном на крыше. Новые постройки уподоблялись гигантской парковой скульптуре. Историческое здание оказывалось в центре — как на ладонях. Общее подземное пространство облегчало всю театральную логистику и перенос декораций.
И наконец, Дэвид Чипперфильд расположил новую сцену спина к спине со старой, нарастив новые помещения на исторический корпус ровно по центральной оси, с заднего торца. Дополнили композицию два рукава (репетиционные помещения и новая сцена), отчего все здание в плане стало похоже на романскую базилику. Сходство дополняло и то, что в проекте было мало стекла, но много камня.
Два последних проекта и были лидерами соревнования. После четырех (вместо запланированных двух) часов обсуждений жюри объявило победителем Дэвида Чипперфильда. И дело даже не в том, что он самый титулованный из участников, потенциальный притцкеровский лауреат. Чипперфильд угадал дух места. Он продолжил и развил сталинскую тему театра как храма искусств, придав этому храму еще более закрытый и даже отчасти воинственный вид. Проект Виллема Яна Нетелингса, который презентовал свой проект столь же остроумно, сколь и страстно, тоже удачен. Его идея была яркой, артистичной и совершенно меняла ситуацию вокруг театра, превращая его в центр тусовочной жизни, в пространство социального общения. Не совсем для Перми, долгие годы имевшей неофициальный статус столицы края тюрем и ссылок. "Слишком рискованный проект", как сказал местный министр культуры Михаил Мильграм.