Снятый в Нью-Йорке с заездами на Филиппины и в Таиланд "Мамонт" проникнут размышлениями о космосе, вымерших доисторических животных и кризисе земной цивилизации. Это на макроуровне. А на микроуровне это просто срез жизни преуспевающей нью-йоркской семьи, в чьем манхэттенском доме холодильник зачем-то забит продуктами на год вперед.
Муж (Гаэль Гарсия Берналь) — успешный веб-дизайнер, жена (Мишель Уильямс) — хирург, специализируется на экстренных операциях. Родители перегружены работой и стрессами, восьмилетняя дочь больше, чем к ним, привязана к няне-филиппинке. А на Филиппинах, где тысячи детей питаются на свалках, няню ждут двое своих сыновей, старший из которых готов на все, чтобы вернуть маму, и в результате оказывается жертвой педофила. А тем временем веб-дизайнер едет в командировку в Таиланд, где становится свидетелем трудной жизни местных проституток и пытается помочь одной из них. Попытки, как обычно, ни к чему хорошему не приводят, и героям фильма, не сумевшим улучшить мир, остается попробовать укрепить его ячейку — собственную семью.
Это канва фильма в самых общих чертах, но она расшита множеством занятных виньеток. Все-таки снимал не последний режиссер — Лукас Мудиссон, которого в Швеции считают наследником Ингмара Бергмана. Сначала, впрочем, он выступил его оппонентом и в каком-то смысле спародировал трагические мотивы классика, сняв молодежную мелодраму "Fucking Amal", что на неформальный русский можно перевести как "Гребаный Урюпинск": речь шла взаимном чувстве двух школьниц на фоне дремучей провинциальной жизни.
Следующую свою картину под названием "Вместе" режиссер попытался решить в духе социальной утопии, обратившись к эпохе свободной любви и жизни коммуной. Все это напоминало карикатуру, но режиссер ловко превратил ее в пастораль. На смену тотальному бергмановскому негативу пришел столь же тотальный позитив. Вместо того чтобы лезть от тоски на шведскую стенку, Мудиссон предлагал поиграть в шведскую семью и шведский социализм.
Кадр из фильма «Мамонт»
Словно почувствовав, что перегнул палку, режиссер сделал резкий шаг в сторону от мейнстрима. Его фильм "Лиля навсегда" о русской девушке, проданной сутенерами в шведское рабство, шокировал сценами насилия над героиней Оксаны Акиньшиной, и эти безжалостные кадры лишь слабо компенсировал поэтический мотив ангельской загробной жизни с крыльями. Еще радикальнее оказалась "Дыра в моем сердце" о подростке, чья мать погибла, а отец, бывший рокер и ветеран сексуальной революции, промышляет изготовлением тошнотворного домашнего порно.
Последний перед "Мамонтом" фильм Мудиссона "Контейнер" был черно-белым и почти экспериментальным, он тоже посвящен болезням современного мира. Режиссер все более решительно отказывался от развлекательности ради прямого и даже примитивного выражения своих леворадикальных идей. Но в конце концов ему надоело быть маргиналом, и вот он едет в Америку, чтобы снять "Мамонта" — свое первое англоязычное кино с большими звездами. Что из этого получилось — вопрос, который должны решить зрители. Поверят ли они тому, что богатые тоже плачут? Что своими поступками мы можем влиять на происходящее на другом конце света? Так или иначе, Мудиссон примыкает к модели кино, которую развивают принадлежащие к его режиссерскому поколению Алехандро Гонсалес Иньярриту и Фатих Акин. Это антиглобалистское кино о глобальном мире, о современном Вавилоне, который никак не может достроить свою башню, чтобы обрести в ней гармонию.
В прокате с 25 марта