Через две недели после однодневного визита в Москву Жака Ширака в Париж отправился Александр Лебедь. Больше всего ему понравилось у покойного генерала де Голля.
Первое, что приходит на ум: пообщавшись с нездоровым российским президентом, Ширак дал отмашку на приглашение Лебедя. Косвенно это подтверждает и тот факт, что организацию визита, хотя и не афишируя этого, взял на себя Шарль Паскуа. Бывший министр внутренних дел остается одной из самых влиятельных фигур на французской политической сцене. С Шираком его связывают хоть и непростые, но прочные узы дружбы, и, как говорят, Паскуа берет на себя то, чего не может себе позволить Ширак как официальное лицо. Паскуа заявил, что принял Лебедя, чтобы узнать его мнение о ситуации в стране, поскольку "нет ничего более ужасного, чем вновь увидеть Россию, бьющуюся в социальных конвульсиях".
Визит Лебедя во Францию, как и предыдущие его поездки в Германию и США, не носит официального характера. Тем не менее уровень встреч генерала демонстрировал, что официальный Париж довольно высоко оценивает его политические шансы.
Но это не помешало парижским журналистам сохранить свойственную французам иронию в описании некоторых деталей визита генерала.
Французы идут на голос
Рассказывает Ани Добантон, бывший корреспондент Radio France в Москве.
Французы, которые настроены весьма насмешливо, когда речь не идет об их собственных проблемах, не упустили случая поиронизировать по поводу визита Александра Лебедя.
Генерал был приглашен на телевидение одновременно с актером Аленом Делоном. Лебедя спросили, знает ли он, кто это такой. При переводе не удалось скрыть замешательства генерала. Он уверял, что, конечно, прекрасно знает этого человека, и в качестве доказательства стал напевать популярную песенку времен войны 1914 года, где речь идет о Мадлон — маркитантке, которая кормит и развлекает солдат. От Делона до Мадлон оказался один шаг — полное смешение жанров!
Потом претендент на пост российского президента не вполне убедительно пытался объяснить зрителям, что Борис Ельцин должен покинуть Кремль не потому, что он плохо управляет государством, а от нездоровья. По ходу дела французы узнали о супружеском конфликте между Борисом Николаевичем и Наиной Иосифовной, которая предлагает президенту стать просто ее мужем и перестать быть отцом нации. Здесь жанр был уже вполне чистым — бульварная комедия.
Раз уж визит не был по-настоящему официальным, все сошлись на том, что его следует квалифицировать как "супер масс-медиа". Интервью, встречи, переезды... Голос генерала производил столь сокрушительное впечатление на окружающих, что даже серьезная газета Le Monde написала: "Со своим прекрасным басом, который в прежние времена гарантировал бы ему пожизненное место в хоре Красной Армии, генерал приехал в гости к домохозяйкам". Другие газеты отозвались несколько более уважительно: "une visite de charme" (визит обаяния).
Центральной частью гастролей несомненно, стала поездка генерала в Коломбе-ле-де-Эглиз на могилу Шарля де Голля. По этому случаю даже специально открыли дом покойного президента, в котором Александр Лебедь долго предавался размышлениям. Французы прекрасно поняли жест Лебедя: от генерала к генералу, от бывшего к возможному будущему президенту.
Наедине с де Голлем
В книге для почетных посетителей дома де Голля Александр Лебедь написал (приводится в обратном переводе с французского. — Ъ): "Я с большим чувством посетил дом генерала де Голля — великого человека, великого солдата, великого гражданина. Вечная слава Вашему имени. Конституция Пятой республики стала вечным памятником Вашему делу. Да будет Вам земля пухом. Генерал Лебедь".
Рассказывает Жиль Рабин, обозреватель телекомпании France 2.
Французов, очень серьезно относящихся к освободителю своей страны, конечно, подкупает преклонение Лебедя перед де Голлем. Явно Лебедь хотел здесь побывать. Он понимал, какую реакцию это может вызвать в России и какую вызывает во Франции. И был очень взволнован. Он провел здесь куда больше времени, чем предполагалось, но сопровождавшие его приняли это как должное.
Для тех, кто здесь никогда не был, попытаюсь объяснить, какие эмоции у новичка вызывает этот мемориал. Думаю, аналогичные тому, что я испытал, когда впервые увидел мемориал в Сталинграде.
Наряду с мемориалом в комплекс входят кладбище и дом де Голля. Лебедь допустил одну ошибку — на могиле генерала. С правой стороны написано имя де Голля, а с левой — его дочери. Лебедь спросил, почему она умерла такой юной. Эта тема — табу во Франции, здесь не принято об этом говорить. Все знают, что у де Голля был больной ребенок и генерал очень болезненно переживал эту семейную трагедию до конца своей жизни. Это небольшая ошибка, но все же. Ответом было молчание.
Лебедь вообще обо всем расспрашивал очень подробно, внимательно рассматривал фотографии. Он очень долго стоял перед знаменитым фото де Голля, сделанным вскоре после того, как он отошел от власти: де Голль с женой и охранником гуляют вдоль берега моря.
Но самое любопытное произошло уже в доме. Сейчас здесь никто не живет. Смотритель дома месье Поль — старый солдат, после ранения ходит на костылях. Это человек, проживший всю жизнь бок о бок с де Голлем.
Лебедь немедленно понял, что перед ним бывший солдат, нашел верный тон для разговора с ним. И это произвело очень хорошее впечатление. Поль попросил Лебедя сфотографироваться для книги почетных гостей. Лебедь ответил: "Мы сделаем две фотографии: я со всеми и отдельно мы с вами".
Посетители могут увидеть три комнаты: столовую, библиотеку, где де Голль работал, и маленькую библиотеку — типа салона. Здесь он принимал особенно важных гостей, в том числе, например, канцлера Аденауэра.
В этих помещениях запрещено снимать, и почему-то все журналисты остались за дверью. А я зашел, и никто меня не остановил. Поль показал Лебедю столик для бриджа, на котором де Голль раскладывал пасьянс. Лебедь переспросил:" Пасьянс?" Поль ответил, что да, пасьянс, как и многие военные. И, продолжил Поль, это то самое место, где он умер в 11.30, раскладывая пасьянс.
Реакция Лебедя была очень эмоциональной: "Что? Он умер прямо здесь? Вы можете рассказать мне, как это произошло?"
Поль снова рассказал, как это произошло. Лебедь положил руки на стол. И очень долго стоял так, положив руки на стол, глядя на пустое кресло. В какой-то момент мне показалось, что еще немного и появится сам де Голль или его тень.
Нет, это была не медитация. Но было понятно, что почему-то для Лебедя было очень важно пребывание на том месте, где генерал умер. Я был сзади и не видел его лица. Но все сопровождавшие отступили на шаг, когда он так застыл.
У меня нет сомнений, что Лебедя интересует де Голль и модель де Голля — генерала в политике. Господин Паскуа, бывший министр внутренних дел, чьи люди постоянно находятся рядом с Лебедем, сказал: "Быть смелым на войне не подвиг для генерала, но быть смелым в мирное время — таких генералов немного, генералов, устанавливающих мир".
Собирается ли Лебедь использовать опыт де Голля? Он ответил уклончиво: "Россия — это Россия, а Франция — это Франция. Сейчас другое время".
Начальная антивоенная подготовка
По мнению живущего ныне в Париже Андрея Грачева, бывшего пресс-секретаря Михаила Горбачева, "Лебедя принимали за того, кого хотели бы видеть возможным кандидатом в возможные президенты России. Он идет по высокому профессиональному кругу, может быть, сам до конца этого не понимая".
Этот круг не включал в себя разве что президента и премьера. Лебедя принял фактически второй человек в государстве — председатель Сената Рене Монори, а также председатель нижней палаты парламента. Говорят, Лебедь чуть ли не единственный политик, пожелавший встретиться и встретившийся с председателем Французского национального банка, хотя никто не смог толком объяснить зачем.
По мнению главного редактора журнала "Фигаро" Бернарда Леконта, "к Лебедю здесь относятся серьезно. Достаточно посмотреть фотографии в журналах. Лебедь и Шарль Паскуа — бывший министр внутренних дел, ныне шеф департамента, где сосредоточены бизнес и промышленность. Лебедь и Жан-Люк Лягардер — президент крупнейшей военной фирмы "Матра". Лебедь и Эдмон Алфандери — бывший министр финансов, президент EDF ("Электричество Франции").
Лебедь произвел впечатление на французское общество и совершенно иной, нежели официальная российская, позицией по расширению НАТО: "Почему бы нет? Тем более, что дискутировать на эту тему уже поздно". Генерал-миротворец — образ, вызывающий у французов ностальгические воспоминания. Их опыт общения с де Голлем показал, что даже военный человек может быть демократом.
Но, как заметил Жиль Рабин, де Голля всегда подозревали в склонности к диктатуре, даже когда он не был у власти. "Это составляющая нашего менталитета: военная школа — не лучшее место для изучения демократии".
НАТАЛИЯ ГЕВОРКЯН