Российский премьер Владимир Путин вчера встретился с одним из лидеров грузинской оппозиции Нино Бурджанадзе, которая, по мнению специального корреспондента "Ъ" АНДРЕЯ КОЛЕСНИКОВА, теперь может смело претендовать на роль единственного грузинского переговорщика с московским политическим руководством и на последующие дивиденды, связанные с этим исключительным положением. Спецкор "Ъ", впрочем, считает это положение исключительно шатким.
Возможно, каждому из лидеров грузинской оппозиции в душе хотелось этого: поехать в Москву, всем смертям назло, встретиться с Владимиром Путиным и как ни в чем не бывало вернуться в Грузию.
Вряд ли бы после такой встречи в России рекой бы лилось "Боржоми" и "Киндзмараули".
Но по крайней мере как бы сами грузинские лидеры ни стеснялись признаться в этом, после такой встречи они выросли бы не только в глазах конкурентов, но и, главное, в собственных.
И вот в тбилисском аэропорту накануне вечером Нино Бурджанадзе подтвердила худшие опасения коллег: именно она летит в Москву. Причем Нино Бурджанадзе заявила, что летит, пока в Грузии готовятся к местным выборам, "делать в Москве большую политику".
После этого всем стало ясно, что она встретится не только с лидером "Единой России" Борисом Грызловым, а и с Владимиром Путиным и, может быть, с Дмитрием Медведевым.
Переговоры прошли, можно сказать, в интимном составе, один на один. В начале Владимир Путин признался, что очень рад видеть Нино Бурджанадзе, потому что они давно знакомы и очень давно не виделись. Нино Бурджанадзе это признание не смутило, хотя она не могла не понимать, что идет ва-банк: чем более теплыми делались на глазах многочисленных журналистов ее отношения с Владимиром Путиным, тем более холодными — отношения со всеми в Грузии, кто до сих пор симпатизирует господину Саакашвили, а также с теми, кто по крайней мере разочарован тем, что Россия признала Абхазию и Южную Осетию независимыми государствами (а вот этих людей в Грузии гораздо больше, и вряд ли Нино Бурджанадзе готова ими пренебрегать).
— К сожалению, за то время, что мы не виделись,— сообщил Владимир Путин,— очень драматические события произошли.
Он тоже имел в виду события в Южной Осетии и Абхазии и готов был, судя по всему, помочь Нино Бурджанадзе выбраться из деликатного положения, в котором она оказалась, попросив о встрече с ним в Москве.
— Мы готовы,— продолжил господин Путин,— работать со всеми демократическими силами в Грузии, но, к сожалению, есть люди в политическом руководстве Грузии, с которыми нам не удалось выстроить отношения.
Из слов господина Путина пропала резкость и абсолютная нетерпимость ко всему, что связано с именем президента Грузии. Теперь можно даже было сделать вывод, что это им, Владимиру Путину и Дмитрию Медведеву, не удалось выстроить эти отношения.
Господин Путин, впрочем, оговорился, что именно благодаря этим людям в политическом руководстве Грузии (премьер по-прежнему считает ниже своего достоинства вслух произносить имя и фамилию грузинского президента) произошла трагедия в Южной Осетии, но оговорка эта была скорее ритуальной. Судя по всему, господину Путину сейчас вообще безразличен этот человек.
Премьер добавил, что несколько дней назад был открыт пропускной пункт на границе, и вызвал этим горячее одобрение Нино Бурджанадзе, которая понимает, что через короткое время причинно-следственные связи в сознании грузинского народа непременно перепутаются и что честь открытия этого пункта может принадлежать уже ей лично и стать одним из значимых итогов ее визита в Москву.
Госпожа Бурджанадзе сказала, что согласна: отношения зашли в тупик, но она уверена, что "из этого тупика можно найти выход".
Очевидно, теперь — только с ее помощью.