Концерт рок
Немецкая группа Rammstein дала два аншлаговых концерта в столичном спорткомплексе "Олимпийский" в поддержку нового диска "Liebe ist fur alle da". На первом из них БОРИС БАРАБАНОВ не оглох, не все разглядел, но и не разочаровался.
Альбом "Liebe ist fur alle da", вышедший осенью прошлого года, не добавил ничего нового ни в звук, ни в миф Rammstein. Группа начала его раскрутку с порнографического клипа "Pussy", и это скорее признак слабости — если не можешь придумать новую концепцию, открыть новую дверь в музыке, остается просто стянуть штаны перед камерой — эффект будет обеспечен и без особых концепций. Группе помогли соотечественники, надзирающие за нравственностью. Соответствующие культурные инстанции Германии признали песню "Ich tu dir weh" пропагандирующей садизм и заставили музыкантов переиздать альбом без нее. То есть какой-никакой шум вокруг пластинки все же случился, а значит, усилился интерес и к мировым гастролям. В России концерты вроде как пытались отменить по соображениям пожарной безопасности, что тоже добавило ажиотажа у касс. Но в итоге шоу у нас показали в полном объеме. А объем живого огня был таков, что даже на самых дальних трибунах становилось не по себе.
К знакомым по предыдущим программам маскам с огнеметами, стрельбе горящими стрелами и плаванию басиста на рыбачьей лодке по рукам зрителей добавился эпизод с растворением клавишника в "кислоте". Этот трюк музыканты продемонстрировали как раз во время исполнения песни "Ich tu dir weh". Кристиан Лоренц по прозвищу Флаке вообще играет в Rammstein роль шута горохового — этакого индустриального Олега Гаркуши, а иногда и Петра Мамонова. На протяжении всего нового шоу он, как и в предыдущих спектаклях группы, беспрестанно бранился с фронтменом Тиллем Линдеманном. В конце концов, певец затолкал коллегу в ванну, поднялся над ней на несколько метров на специальной платформе и вылил в нее некую горючую жидкость. Вскоре клавишник все же вернулся к своему рабочему месту, причем остаток концерта провел, шагая у синтезаторов по беговой дорожке с увеличивающейся скоростью движения. Это впечатлило даже больше, чем огненная ванна, но меньше, чем гирлянда взрывающихся младенцев, оснащенных лазерными указками. Еще один эффектный трюк — появление на сцене "фаната", якобы пробравшегося на сцену из зала во время исполнения песни "Benzin". Каскадера облили бензином из бутафорской бензоколонки и подожгли, от чего при всей условности действа все равно коробило. В конце шоу поливали уже партер. Из фаллического брандспойта — белой пеной, под ту самую "Pussy". То есть вышло что-то вроде осеменения скота с самолета из анекдота советских времен. Тилль Линдеманн оставлял символическое семя в бушующей толпе русских фанатов, чтобы, каким бы ни получился следующий альбом, в следующий раз промоутеры "зарядили" под Rammstein уже не два, а три "Олимпийских".
Репортаж с концерта Rammstein легче всего составить из описания трюков, но Rammstein все же не только цирк, и не каскадерские подвиги сами по себе делают шоу группы явлением искусства. В представлениях Rammstein точнейшим образом сбалансировано высокое и низкое. Вагнеровские оперные стандарты и рейвовый угар главного хита "Du hast". Порно и потрясающий мрачный дизайн индустриальных декораций, которые смело можно выставлять в арт-галереях отдельной экспозицией. Классические риффы тяжелого рока и эстетика фильмов Лени Рифеншталь. Для концерта Rammstein, помимо всего прочего, был характерен почти идеально отстроенный звук, что, во-первых, в "Олимпийском" случается крайне редко, а во-вторых, позволяет музыке проникнуть в самую грудную клетку, сломав, помимо прочего, языковой барьер. Уже не так важно, о чем поют немцы, ясно, что это все очень страшно и серьезно. В самые громкие моменты можно было услышать соседа, а по окончании шоу уши остались целы. Чистый саунд оправдал даже отсутствие экранов, из-за которого с дальних трибун не все трюки можно было рассмотреть в деталях. Общее ощущение коллективного сошествия в ад, включения в дьявольскую машину только подхлестывало фантазию, и даже забавно было выдумывать одну за другой версии: как это у господина Линдеманна получается петь с лампочкой во рту? И что там в точности происходит с этими взрывоопасными младенцами?