Россия более чем определенно заявила, что не приемлет планов расширения НАТО. Североатлантический альянс ответил, что от своих планов отказываться не намерен. Таков итог встречи в Давосе.
Между тем в последних событиях на Балканах при желании можно проследить удивительное соответствие тем самым планам НАТО, в которых Россия не значится.
Брюссель не хочет слышать ни резонов, ни просьб, ни угроз. Ни эмоциональное выступление главы президентской администрации Анатолия Чубайса в Давосе, заявившего, что "антикоммунистические силы в Западной Европе, не понимая реальной ситуации в России, сейчас практически поддерживают российских коммунистов", ни обезоруживающая откровенность премьер-министра Виктора Черномырдина, сообщившего в Вашингтоне, что "расширение альянса угрожает стабильности в России" — ничто не поколебало холодную решимость атлантистов.
Вежливый Хавьер Солана заметил, что он с уважением относится к заявлениям российской стороны, которая угрожает в случае расширения НАТО такими ответными мерами, как создание новых ядерных арсеналов или прекращение какого-либо сотрудничества. Альянс, сказал он, очень хотел бы достичь договоренности с Россией до июльского саммита в Мадриде. И тут же добавил: "Но если нам это не удастся, мир не прекратит существовать".
И поспешил в Анкару успокаивать турок, неожиданно пригрозивших наложить вето на прием новых членов НАТО. Между тем за последний месяц число претендентов на вступление в Брюссельский военно-политический клуб увеличилось: о желании связать судьбы своих стран с Североатлантическим альянсом объявили новые президенты Румынии и Болгарии.
В поразивших Балканы стихийных народных волнениях есть удивительная закономерность. Ими оказались охвачены именно те немногие постсоциалистические страны, правительства которых как раз не были охвачены желанием вступить в НАТО.
Народ безумствует
Демократический марафон на Балканах наконец пришел к некоторому промежуточному финишу. Демоппозиция одновременно, практически в один и тот же день, одержала победу в Болгарии и Сербии.
В Софии — окончательную. Социалисты, располагающие большинством в парламенте, отказались в пользу демократов от права формировать правительство и согласились на досрочные выборы, на которых скорее всего потерпят сокрушительное поражение и окончательно сойдут с политической сцены.
В Белграде — промежуточную. Президент Сербии Милошевич согласился признать победу оппозиции на ноябрьских муниципальных выборах. Но митингующая третий месяц подряд оппозиция требует теперь доступа к средствам массовой информации (прежде всего, электронным) и наказания повинных в разгонах и избиениях демонстрантов. Главная цель — досрочные парламентские и президентские выборы — еще впереди.
Можно было бы предположить, что на Балканы наконец-таки пришла "бархатная революция". Тем более, что накануне в соседней Румынии на президентских выборах победил представитель демократической оппозиции Эмиль Константинеску. Благостная картина несколько смазана происходящим в Албании. Здесь тоже народ под руководством оппозиции требует отставки властей. Но здесь у власти — демократы, а в оппозиции — коммунисты.
Еще полгода назад на Балканах, казалось, воцарились тишь да гладь. В Боснию пришел "дейтонский мир". Мировое сообщество, переключившее внимание с Балкан на другие точки планеты, боковым зрением удовлетворенно отмечало очередные вехи мира и стабильности. Вот в Боснии прошли всеобщие выборы. Встретились лидеры двух сторон. Уже трех. Прошло первое совместное заседание. Восстановлен очередной мост. Открыта очередная дорога. Хорватия и Сербия признали друг друга. Боснийцы отправились с первым визитом в Белград.
Добрая треть бывшей Югославии плавно и мягко интегрировалась в то, что принято называть общеевропейским пространством. Три из шести бывших югославских республик — Словения, Хорватия и Босния — оказались в зоне влияния НАТО. Противодействовавшая "сползанию" Запада на юг Сербия (составляющая вместе с Черногорией то, что называется Югославией сейчас), похоже, смирилась с возвращением границы к Дрине, как во времена средневековья. Во всяком случае внешне.
И вдруг балканский люд дружно озлобился на власти и заволновался. По разным, правда, поводам. В Белграде возмутились арифметикой. Точнее, вольным обращением с ней властей при подсчете итогов муниципальных выборов. Болгары устали гнаться за долларом: инфляция плавно перешла в гиперинфляцию, враз разорившую всю страну. Албанцев взъярили пирамиды. Финансовые. Вобравшие в себя все сбережения населения, а после этого, как водится, рухнувшие.
Застрельщиками очередной балканской войны, теперь уже не с соседями, а с собственной властью, вновь стали сербы. Вдохновленные их примером поднялись болгары. А затем уже и албанцы до кучи.
Брюссельский капустник
Во всех трех странах ситуация, вроде, однотипная: протестует обманутый народ. Во всех трех случаях власть врала и изворачивалась до последнего. Но реакция в мире отчего-то разная. Болгарским и сербским оппозиционерам сочувствуют, властям же грозят санкциями. А вот Албанию стараются не замечать. Дело не в пренебрежительном отношении Европы к маленькой горной стране на побережье Адриатики.
У Албании есть преимущество — ее президент Сали Бериша, ярый антикоммунист и твердый сторонник демократии. Правда демократию он понимает несколько иначе, чем на том же самом Западе. К примеру, весной прошлого года в Албании тоже были выборы. И албанские власти подвели их итоги так же, как в ноябре их коллеги в Белграде. Оппозиция попыталась протестовать, апеллировать к мировому сообществу. Но президент Бериша сумел убедить последнее в том, что ради победы демократов порой можно пожертвовать и демократией. Тем более что в данном конкретном случае демократия может позволить коммунистам вернуться к власти. Пристыженная Европа поспешила замять скандал с албанскими выборами. Не вводить же в самом деле экономические санкции против Албании, добиваясь возвращения к власти албанских сталинистов. "Демократия — это вам не лобио кушать", — как заявил один из постсоветских политиков.
Другое дело — Болгария. С президентами там все нормально: и предыдущий Желю Желев, и нынешний Петр Стоянов — оба "синие", то есть демократы. А вот парламент на выборах 1994 года сильно "покраснел" и породил "красное" правительство. Нынешней зимой страна оказалась на грани экономической катастрофы. В казне нет денег даже на закупку зерна и бензина, чтобы предотвратить хлебный и энергетический кризис. Стало очевидно, что любое правительство, независимо от его цвета, может проводить лишь одну политику — жестких реформ по схеме, предложенной МВФ. Вопрос заключался лишь в том, кто будет проводить эту политику: "красные" или "синие". "Красные" заявили о своей готовности проводить новый курс. Но в экономике. В вопросах же внешней политики "синие" оказались более последовательны. Новый президент Петр Стоянов первым делом объявил, что будет добиваться приема Болгарии в НАТО. Видимо, потому МВФ, долгое время хранивший молчание, подал сигнал о готовности возобновить переговоры с Софией о финансовой помощи лишь после того, как "красные" окончательно отказались от власти, а президент сформировал переходное "синее" правительство.
Еще проще ситуация в нынешней Югославии. Запад никогда не скрывал своего отношения к коммуно-националистическому режиму Слободана Милошевича, считая его одним из главных виновников югославских войн. На диалог с Западом и участие в "дейтонском мире" официальный Белград пошел под давлением жестких экономических санкций и угрозы фактической международной изоляции. И потому Запад не строит иллюзий по поводу возможной трансформации Сербии Милошевича и ее интеграции в общеевропейское пространство. Не случайно, сразу после того, как власти в Белграде разогнали демонстрацию, обострилась ситуация в Восточной Славонии — сербском анклаве в Хорватии — и Боснии, где неутомимый Караджич пригрозил возобновлением войны. И боснийские, и хорватские сербы расценили демонстрацию силы как сигнал к смене курса Белграда и возвращения к идее "Великой Сербии".
Но Белград пошел на попятный. Вновь избранные президенты Болгарии и Румынии отправились в Брюссель, где заявили о своем намерении добиваться вступления в НАТО. Несложно предположить, что если югославской оппозиции удастся "дожать" власти и добиться окончательной победы, новый президент Югославии повторит маршрут своих коллег из Софии и Бухареста ровно с той же целью.
Турецкий демарш
О Балканах любят говорить как о "мягком подбрюшье Европы". Но такими они видятся из Лондона. Если же смотреть из Москвы, то это скорее "жесткое плечо Евразии". А из Анкары вообще можно углядеть "твердое темя Ближнего Востока". Части тела хоть и разные, но одинаково важные. Геополитическая роль Балкан во все времена оценивалась адекватно. Это единственное место на планете, где встретились и которое оспаривают друг у друга три цивилизации: западно-христианская, православная и исламская. И войны здесь никогда не получались региональными. Прямо или косвенно в них втягивалось полмира.
Сегодня на коне Запад. И, естественно, он расширяет зону своего влияния. Но в числе проигравших оказалась не только Россия, уступающая свои позиции на Балканах. Турция, стремившаяся в начале 90-х вернуться к активной роли на полуострове, в результате оказалась отодвинутой старшими партнерами. К тому же перед ней замаячила реальная угроза быть втянутой в конфронтацию с православным миром. И если пока единственная православная страна, в споре с которой Турция не может рассчитывать на атлантическую солидарность, — это Греция (такой же, как и она, член НАТО), то в случае расширения зоны влияния Североатлантического альянса на Балканы, Анкара может столкнуться уже с православным блоком.
В середине января Москва, безуспешно протестующая против расширения НАТО, получила нежданную поддержку: министр иностранных дел Турции Тансу Чиллер пригрозила наложить вето на прием новых членов в Североатлантический альянс. Свой демарш Анкара обосновала несправедливым, на ее взгляд, отношением к ней Европы, отказывающей Турции в приеме в Евросоюз. Угрозу восприняли всерьез — генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана поспешил в Анкару.
АЗЕР МУРСАЛИЕВ