концерт / классика
Национальный академический духовой оркестр представил программу "Между раем и адом", составленную из ранее не звучавших в Украине произведений Пауля Хиндемита, Вирко Балея, Владимира Тарнопольского и Александра Щетинского. Непростую для восприятия музыку и далекое от идеала звучание духовых ансамблей стоило преодолеть хотя бы для того, чтобы услышать "Полный безумия мир" Тарнопольского на тексты немецкого дадаиста Курта Швиттерса, считает ЮЛИЯ БЕНТЯ.
Концертный проект Национального академического духового оркестра "Между раем и адом", задуманный композитором Александром Щетинским и воплощенный им же в сотрудничестве с дирижером Петром Товстухой, нетипичен во многих смыслах. В одной программе — три мировых и две украинских премьеры, разнообразные исполнительские составы и очень разная музыка. Гремучая смесь, в которой каждый слушатель — от любителя простеньких консонансов до меломана-экстремала — нашел для себя комфортную звуковую среду.
Господин Щетинский выступил в таком редком для мира академической музыки амплуа организатора-либерала, выстраивающего программу не на свой вкус и цвет, а по принципу "на каждый товар найдется свой покупатель". Хотя, конечно, ему прекрасно известно, что большая часть филармонической публики тает от простых перепевов классики и жаждет больших оркестровых составов. Побочный эффект от подобного эксперимента он, думается, тоже предусмотрел: на протяжении двух концертных часов одинаково хорошо или плохо не было никому — в соответствии с концепцией каждому из пришедших в этот вечер в филармонический Колонный зал было не миновать ни рая, ни ада.
Вопреки расхожим представлениям о трубачах и тромбонистах, духовики как раз — музыканты самой тонкой организации. Им очень нелегко добывать из инструментов нужный звук, они долго разыгрываются и очень быстро устают. То есть, поставив два собственных квинтета в начало концерта, господин Щетинский сознательно принес свою музыку в жертву. Сначала досталось его пьесе "Накануне" (1990) для медного состава — тонкой, медитативной вещи, главный фактурный прием которой состоит в неторопливом собирании мелодической вертикали из точечных, случайных вступлений. Затем последовал Квинтет для деревянных духовых — многочастный и ориентированный на развитие по горизонтали, со спокойными соло валторны, блестящей "птичьей" фугой и подражанием на кларнете византийскому церковному пению. Музыка Щетинского всегда предельно рациональна, но в самых лучших своих сочинениях композитор так или иначе препарирует некую звуковую банальность, которая — возможно, вопреки его желанию — помогает слушателю если не понять, то хотя бы прочувствовать богатый внутренний мир его музыки.
"Полный безумия мир" Владимира Тарнопольского на тексты немецкого дадаиста-многостаночника Курта Швиттерса внес в концерт сильную юмористическую струю. Александр Щетинский очень удачно перевел немецкий текст на украинский язык, и слова, выкрикиваемые оркестрантами в паузах,— то ли в духе армейской переклички, то ли с интонацией душевнобольных — производили потрясающий эффект, когда индивидуальность тембров духовых инструментов умножалась на индивидуальность голосов их владельцев. В инструментальной ткани произведения тем временем можно было расслышать мелодические темы-вспышки, в недрах которых можно было ухватить за хвост избитый мелодический оборот или даже классическую каденцию. Более того — тексты второй ("Двенадцать") и третьей частей ("Банальность с китайской") по воле композитора пережили процесс, который у химиков называется диффузией, а в финале к ним подключился шум орущих трибун (при очень скромном скоплении публики в зале этот момент, очевидно, имел двойной смысл).
Agnus Dei из симфонии "Сакральные монументы" Вирко Балея наверняка пришелся по вкусу любителям тщательно пережеванной классики. Американский композитор украинского происхождения работал над своей Первой симфонией больше десяти лет и посвятил ее классику хорового концерта Дмитрию Бортнянскому. Тут можно, конечно, долго проводить аналогии между хором и духовым оркестром, говорить о переосмыслении традиции и о том, как много господин Балей сделал для украинской музыки в первые годы независимости. Вот только это не сделает его Agnus Dei хорошей музыкой, имеющей хоть какой-то смысл вне вежливого ритуала интернационального концерта-проекта. С Симфонией in B Пауля Хиндемита — немного другая история: для любого духового оркестра это произведение из разряда must have, и киевский ансамбль наконец дорос до того, чтобы исполнить ее на подобающем уровне и двигаться дальше.