Бесцельный прогресс

В каждом деле есть эталон, Дарвиновский музей — это эталон музейного дела. Ничего более продвинутого, включая Третьяковскую галерею и ГМИИ имени Пушкина, в Москве не существует. Это высший уровень сегодняшнего европейского музея, что включает богатейшую коллекцию, безусловный научный уровень, развитые социальные технологии (работа с детьми, пенсионерами, инвалидами, студентами), постоянное обновление экспозиции, невероятную дизайнерскую изощренность, свободное использование мультимедийных средств, компьютерные технологии и т. д.— словом, если вы хотите узнать, как должен выглядеть современный музей, идите в Дарвиновский. Он настолько уверенно играет роль ведущей культурной институции, что это кажется само собой разумеющимся и даже не приходит в голову, до какой степени все происходящее нереально. Нет, ну сами подумайте: этот музей открылся в 1995 году, в самые неприятные для музеев годы, в период, когда идея происхождения человека от обезьяны не вызывала никакого сочувствия ни у населения, ни у власти. Музей принадлежит Москве, и именно в этот момент Юрий Михайлович вовсю строил храм Христа Спасителя, где принято придерживаться иной версии происхождения человека. Из времени безденежья и презрения к науке выросло такое чудо. Уму непостижимо.

Такое ощущение, что это случай какой-то отложенной пассионарности. Музей этот придумал в 1907 году Александр Котц, основавший кафедру дарвинизма при высших женских курсах. С тех пор дарвинизм насаждали, как картошку при Екатерине, на основе теории эволюции выстроили экспозиции десятки музеев зоологии, палеонтологии, минералогии и т. д., да что там, любую краеведческую экспозицию строили по принципу эволюции от бивня мамонта до первой ячейки РСДРП. Дарвинизм превратился в ряды пыльных чучел, посредством которых тоже пыльные лекторы доказывали, что Бога нет. Следы некоторой растерянности оттого, что это больше не надо делать, ощущаются в большинстве московских естественнонаучных музеев. А тут вдруг ощущение, что пафос 1907 года дожил до наших дней вовсе не растраченным, что Дарвин был только что, и прямо дух захватывает от того, как здорово он все это придумал.

А ведь и правда поразительно. Дарвин придумал, как может быть бесцельный прогресс. С тех пор как Аристотель придумал прогресс, где каждая вещь содержит в себе идею своего идеального состояния и стремится до нее дорасти, все остальные мыслители с разными вариациями разрабатывали ту же идею. Прогресс есть движение к цели (рай на земле, полное самопознание мирового духа, царство свободных трудящихся), а если ее нет, тогда нет и развития, есть только хаос случайных изменений, бессмысленная последовательность рождений и смертей. А у Дарвина нет ни одной обезьяны, которая хотела бы стать человеком, нет никакой цели. Самцы конкурируют за самок, самцы и самки вместе — за то, чтобы самим поесть, а пищей не стать и народить потомство. В результате возникают все более и более совершенные, сложные и изысканные формы жизни, все становятся умнее, красивее, опаснее и изощреннее — прогресс налицо. Вообще-то это поразительно красивая в своем минимализме теория.

Пожалуй, я понял значение дарвинизма в Лондоне, когда попал в Музей естественной истории. Дело в том, что этот музей сделан в виде гигантского готического собора. Вы входите в огромный портал, существенно более торжественный, чем вход в собор Святого Павла, и понимаете, что дарвинизм — это основа Лондона. Картина естественной истории, которую он придумал, это своего рода сумма эпохи капитализма, картина мира, полностью его объясняющая. В теологических суммах Средневековья есть некоторые объяснения того, зачем Бог сотворил животных, а тут ни у кого нет цели, никто никого не творит и ничего не хочет, королева царствует, но не правит, премьер правит, но не царствует, все конкурируют друг с другом и при этом жизнь становится все совершеннее. Ну кого-то съедают, но кто-то оказывается сытым, а в итоге все становится совершеннее и совершеннее. Бесцельный прогресс как идеология общества.

Тут есть одна проблема — чем любоваться? Там, в музее, есть зал эволюции человека, начинается с австралопитека, а кончается средним москвичом. Эта особь получена в результате изучения статистики: он блондин, среднего роста, с голубыми глазами, ему за пятьдесят, джинсы, рубашка, безрукавка, сидит на кухне, смотрит телевизор, усредненный обыватель Москвы. И вот смотришь на него и думаешь, что он, конечно, лучше австралопитека, но как-то не слишком. То есть относительно приматов прогресс налицо, а так — нет, ничего симпатичного.

Дарвин придумал свою теорию на примере галапагосских вьюрков. Я уже весь этот музей изучил, уж уходить собрался и только тут хватился — а вьюрки-то как же? Еле нашел — они маленькие и невзрачные, вроде воробьев, хотя клювы действительно разные — вследствие приспособляемости к разным галапагосским условиям. Потом, когда он вернулся из путешествия на корабле "Бигль", ставил опыты по искусственному отбору на голубях, и в музее даже есть фрагмент голубятни с натурально загаженной этими птицами черепичной крышей. Даже удивительно, что Дарвин был голубятником вроде сторожей с автостоянки. И что такая великая теория придумана на таком маленьком материале — воробьи да голуби. Нет, ими можно восхититься, но одно дело Божественный замысел, великая цель, а другое — эти глуповатые птицы.

Сейчас у нас такой период, что редко получается родить какое-нибудь позитивное высказывание, потому что трудно жить без цели в жизни. Но зато это открывает некоторые перспективы для любования самим процессом. И вот эту проблему музей и решает, я бы сказал, наилучшим образом. Все же традиционные советские музеи эволюции были про другое, они доказывали отсутствие Бога. А здесь просто восхищение жизнью как таковой. Что значит — восхищаться? А это и есть рассматривать ее через самые модные технологии, все время находить что-то новое, использовать кино, компьютеры, и пусть чучела птиц поют, лягушек — квакают, жуков — жужжат, динозавры в витринах движутся, пусть будет аттракцион, праздник жизни. Современный, высокотехнологичный, процветающий разнообразием мир. Все друг с другом конкурируют, у кого-то рога длиннее, у кого-то морда осмысленнее, а кто-то вообще самый большой в мире таракан. Цели тут нет. Просто жизнь.

Улица Вавилова, 57