За китайским рублем

Поездка в Китай в качестве "помогайки" — это экзотический симбиоз бизнеса и досуга, рожденный в Отечестве. Наш корреспондент опробовал его на себе.

Алексей Садыков, Суйфэньхэ — Москва

Тот, кто придумал само понятие "помогайки", был своего рода финансовым гением. Расчет прост: чтобы не платить ввозную пошлину за товар из соседней страны, предприниматели стали предлагать всем желающим "туры в Китай дешево" — объявлениями о них пестрят столбы в приграничных городах и поселках Приморья.

Каждому, кто пересекает российско-китайскую границу, положено 35 кг веса бесплатно. Торговцы сколачивают группы по 7-10 человек, которые оплачивают часть стоимости так называемой путевки и перетаскивают через таможню вещи, закупленные оптом. "Для себя" можно вынести до 5 кг. А уж что это будет — вещи или бытовая техника,— решает сам "помогайка". Все, что тяжелее,— предмет его личного торга с таможенниками.

Простой расчет показывает очевидную выгоду от такой коммерции: не заплатив ни копейки пошлины, закупив товары по оптовым ценам, торговцы наваривают только на одной группе до 1,5 млн рублей — и это по самым скромным оценкам. В неделю они отправляют и встречают 3-4 группы. За одну такую поездку (на сутки-двое) руководитель группы получает до 50 тысяч рублей.

Ценность "помогайки" — в его способности пройти на обратной дороге таможню с минимальным количеством замечаний со стороны сотрудников Федеральной таможенной службы. Все остальное: его здоровье, комфорт во время многочасового путешествия и пребывания в Китае — абсолютно не интересует торговцев. В случающиеся тут и там разбирательства таких "туристов" с местными властями руководители групп чаще всего не вмешиваются. "Помогайкам" приходится выкручиваться самим без знания языка, местных реалий, даже без заграничного паспорта на руках — его выдают только при выезде из гостиницы.

До границы

...Эффектная брюнетка представляется Эллой*. "Я руководитель фирмы "Инь-Ян", мы отправляем вас в эту поездку и отвечаем за товар, который вы вынесете обратно",— рассказывает она, заглянув в двери 15-местной Mitsubishi Delica. С улицы ощутимо тянет холодом — ночью столбик термометра опустился до минус 35. А внутри битком, буквально друг на друге сидят врачи, продавцы, учителя, налоговики, железнодорожники, пенсионеры, их дети и внуки. Возраст "помогаек" — от 16 до 50 лет. На время путешествия мы все — заложники "Инь-Ян", его руководства и посредников. До тех самых пор, пока последняя сумка с товаром не пересечет границу.

"Паспорта сдаем водителю, по 1 тысячи рублей с человека мне,— говорит Элла.— Водителя зовут Андрей, берем мы по самым скромным расценкам — полная путевка стоит 4 тысячи на человека". Все лезут в карманы и кошельки, передают паспорта и купюры.

Брюнетка проводит краткий инструктаж. "Таможенники меняют правила практически каждый месяц,— говорит она.— Но вы не слушайте, вам положено пять килограммов, больше 170 рублей за килограмм перевеса не давайте! Орите, ругайтесь! Поймите нас тоже — мы всего лишь винтики в большом механизме! Наши хозяева — китайцы, сидят они в Пекине. В Гродекове (погранпереход.— "О") — только их заместители. Сразу говорю тем, кто едет не в первый раз — в путевку питание больше не входит! Отменили после выступления мэра Суйфэньхэ, который сказал, что среди русских туристов массовые отравления. На самом деле между ресторанами просто большая конкуренция. Мой вам совет: "К Ире" и "К Маше" не ходите, нормально поесть без последствий можно "У Жанны" или в "Черной розе". Гостиница включена в стоимость путевки. Счастливого пути!"

Через три часа поездки ноги затекли, левый бок начал замерзать (от двери постоянно дуло), справа ко мне привалилась массивная тетка, укутанная толстым одеялом. На окнах микроавтобуса — иней толщиной в палец от дыхания спящих людей. Вялые разговоры быстро затихли — мы выехали из родного городка в начале четвертого утра.

До пограничного перехода добрались к 9 утра. Проведя в дороге более пяти часов, невыспавшиеся люди терпеливо разминали затекшие конечности возле железнодорожного вокзала. Дальше — таможня, переход границы, поезд.

На границе

Вернулся Андрей, который куда-то убегал с нашими паспортами. Следом за ним нарисовался мужчина кавказской наружности. "Доброе утро! — заулыбался он.— Меня зовут Артур, я ваш руководитель группы, в Китай со мной поедете". Автобус молчал — большинство здесь были людьми опытными.

Артура прием не смутил. "Вот ваши паспорта,— раздал он документы.— Пройдете китайскую таможню, отдадите их мне. Выдам на обратной дороге. В гостинице дадите ксерокопии — там у каждого внутри лежат, мы в офисе сделали". Народ безмолвствовал, но чувствовалось, что наш "гид" уже вплотную подобрался к самому главному. "Каждый сможет пронести для себя до четырех килограммов,— продолжил он.— За перевес будете платить по 180 рублей за килограмм. Всем понятно?"

Момент истины наступил. Работник налоговой службы Ольга, одетая в видавшее виды пальтишко (опытный "помогайка", отправляясь в Китай, всегда одевается в худшее, на обратной дороге старье выбрасывается, вместо него напяливают по две куртки, то же со штанами и обувью): "Нам сказали — пять килограммов! По 170 рублей за перевес!" — пошла она в атаку. К ней присоединился парень спортивного вида, который, судя по его дорожному рассказу, ехал за бампером: "У меня только бампер килограмма на три потянет! И почему не по 170? Веди к старшему!" — кипятится он. Все повалили за Артуром в офис.

Через границу

Оказалось, что поезд отправится не скоро. Артур опять куда-то смылся. Стоим, курим на крылечке. К вокзалу подтягиваются такие же искатели приключений, которых свезли, похоже, со всего края. "Я в прошлый раз и сына брала, он у меня в третий класс пошел, и Маринку (в девятом учится) — нормально, баулы доперли, даже не пискнули,— с гордостью делится дородная женщина в вязаном берете, утыканном шерстяными бутонами.— Но зато мы на троих столько всего набрали! Да по карманам еще распихали — пограничники не заметили".

Рядом крутится серый в полосочку кот, важный, солидный, с пронзительными зелеными глазами — по всему видно, опытный таможенник. Он словно опекает толпу неразумных двуногих, которые потащились за тридевять земель за какой-то неясной домашнему животному выгодой.

Попутчикам, по их словам, так и не удалось переубедить Артура. Зато все заметно радуются, когда выясняется, что попали в группу к Надежде и ее дочке Снежане. Надежда, среднего возраста, с большой женской сумкой наперевес, выкрикивает наши фамилии и подзывает к себе. "Через границу пойдем строго по списку, сразу выстраивайтесь друг за другом,— наставляет она.— Китайскую таможню проходим так же, обратно — так же".

Из вокзала доносится объявление по радио: "Всем пройти на пункт пропуска!" Выстраиваемся по списку, хмурые мужчины и женщины в форме шлепают штамп в паспорт — виза приграничным жителям не нужна. У перрона тепловоз и четыре серо-зеленых плацкартных вагона.

За границей

На плацкартных полках внизу сидят по пять человек вместо трех. На лицах — смирение: полтора-то часика можно потерпеть, зато потом оторвемся! В соседнем купе разливают прихваченную с собой водку: "Магазин "Сказка" — крутой,— делится бывалый "помогайка" с борсеткой на боку.— Я там взял сварочный аппарат". "Мы в Хунчуне были,— подхватывает его собеседник.— Гуляли в кабаке до четырех утра. Прикинь, китайцы уже лежат вповалку, играют только наши песни. Нормально выступили!" Чокаются, выпивают, шумно выдыхают. Кто-то делится с новыми знакомыми: "Еда у них же легкая. Наберешь всего, налопаешься, два часа по магазинам побегал — опять есть хочется..."

За окном — сопки, елки и сосны, мелькают изредка пограничные вышки с закутанными в тулупы силуэтами. "Это уже Китай",— делятся знатоки и переводят стрелки часов — время в Суйфэньхэ отстает от приморского на два часа. Мобильная связь сразу после границы пропадает — приморские сотовые операторы почему-то не считают своим долгом открывать роуминг в Китае. Московская "симка" радостно приветствует меня от лица China Unicom.

Заполняем "Карту о здоровье для въездных и выездных лиц" на русском языке, составленную китайцами. Веселят вопросы: "Отбываете ли вы от КНР в течение 7 дней?", "Были ли вы в контакте с больными гриппом, подозрительными больными?", "Если у вас есть симптомы или вы заражены следующими болезнями, просим отметить галочкой". В перечне, кроме головной боли, температуры, кашля, — "суставная боль", "закупорка носовых проходов", "бессилие" и даже "сопля".

Неспешно подползаем к вокзалу Суйфэньхэ. Надежда просыпается, делает какие-то знаки, группа большими скачками вбегает в вестибюль таможни. Вокруг толкотня: все выстраиваются по спискам. Кого-то уже поддерживают под руки.

Достаю фотоаппарат, чтобы заснять "ворота Китая". На вспышку мгновенно реагирует пограничник. Жестом, не терпящим возражений, подзывает к себе. Показываю ему экран: "Вот, смотри, стираю снимок". Китаец улыбается, кивает куда-то в сторону. Поднимаю голову — еще один пограничник в тулупе щелкает кнопкой своего фотоаппарата. Третий уже водит над толпой включенной видеокамерой. Видимо, такой визуальный контроль.

На выходе из вокзала на нас набрасываются шумные девушки с рекламными проспектами и визитками ресторанов, парикмахерских, массажных салонов, стоматологических клиник (многие приморцы протезируют зубы здесь — в разы дешевле, чем дома). Гиды собирают группы в более или менее управляемые кучки. Веселым кагалом вваливаемся в автобус. Стоим, плотно прижавшись друг к другу. Наши паспорта уже у Нади. Автобус тащится в гору, везет нас в китайский рай.

Здесь русский рубль...

Нас заселяют в гостиницу "Новый век". Грязно, прокурено. От первого предложенного номера пришлось отказаться.

20 минут переговоров с "куней" на ресепшн — и мне готовы предоставить полулюкс... за 300 рублей в сутки. Площадь — добрых 20 "квадратов", большая кровать, но без ванны ("У нас нет номеров с ванной"). Туалетную бумагу выдают не рулонами, а какими-то невнятными обрывками. Впрочем, если она заканчивается, "куня" — дежурная по этажу тут же принесет еще один пук огрызков. На этаже к вашим услугам — горячий титан, по ТВ в номере — десяток-другой русских каналов.

Спускаюсь в гостиничный магазинчик. На прилавке рядом с пластиковыми моделями самолетов и неизменными лягушками с монеткой в зубах стальные кастеты, электрошокеры, стеклянные курительные трубки для анаши.

Весь центр Суйфэньхэ — сплошная торговая площадка. Первые этажи гостиниц, отдельно стоящие наземные и подземные торговые центры забиты товарами. Вокруг сплошь вывески на русском: "Володя Хозтовары", рестораны "У Ани и Сони", "У Лешы", "Марина Шубы магазин", "Универмаг Галина", спортивные магазины "ЦСКА" и "Зенит" с аккуратно воспроизведенными логотипами клубов (рядом с названием "ЦСКА" почему-то написано "Путин"), спортивный же магазин "Братья", на входе в который посетителей встречают полноразмерные фотокопии звезд NBA. И, конечно, всевозможные забегаловки — от "Фаст-фуд по-тайваньски" и "Ганс-шашлык Тунхай" до главного "храма еды" — ресторана "Максим" в три этажа. Всех торговцев (и даже их собак) зовут русскими именами — вокруг тебя все время какие-то Вани, Светы, Саши, Андреи... Все для клиента.

Китай производит все на свете — от иголок до космических кораблей. Чтобы сделать покупателю приятное, местные мастера заботливо копируют известные торговые марки. В "Известном магазине" рассматриваем новую коллекцию дамских сумочек — D&G, Louis Vuitton и прочее, что называется, в ассортименте. "Настоящие, наверное?" — спрашиваю со смехом. "Нет, конечно,— улыбается продавец.— Но очень похожи". Цена на них, кстати, от 3 до 7 тысяч рублей. Китаец просит написать слово "настоящие" в его блокноте. "А зачем тебе?" — спрашиваю. "Ваш язык учу".

Русский путешественник, сам того не желая, может стать источником заработка для китайцев. За время поездки не раз и не два слышал истории о том, как зашедших в какой-нибудь магазин соотечественников, на которых была какая-то привлекательная одежда (конъюнктуру рынка азиатские соседи чувствуют, кажется, носом), тут же обступали, просили сфотографироваться вместе, иногда даже обмеряли... Через месяц глянувшаяся "корефанам" кофточка продавалась уже на каждом углу в 5-10 раз дешевле оригинала.

Рубль царствует в Суйфэньхэ повсеместно. Народ чувствует гордость за родину — вроде заграница, а расплачиваться можно нашими деньгами. Курс приемлемый — 5 рублей за юань. Местную валюту дают на сдачу довольно редко.

Приезжим из приморской глубинки цены срывают голову. Бутылка местного пива стоит 15 рублей, обед в той же "Черной розе" (шведский стол с китайским акцентом) — от 75 рублей на человека с неограниченным количеством подходов. После плотных трапез с непременными возлияниями ("За приезд!", "За удачу!") народ отправляется "шопиться".

Во всех магазинах можно и нужно торговаться. Один мой знакомый добрых полчаса боролся с продавцами, но после этого, потратив 500 рублей, накупил себе одежды на год вперед. Качество товара — среднее, но гораздо выше того, что сметали на рынках в начале 1990-х, когда в голодную, полунищую Россию хлынул поток китайского ширпотреба. Дороже всего — шубы (от 15 тысяч рублей за бобра). Но с качеством нужно мириться.

...Верчу в руках точную копию Vertu — самого дорогого мобильника в мире. 7500 рублей просит за него продавщица. Собираюсь уходить. "Хочешь, принесу за три тысячи? — предлагает она. — Или возьми айфон за четыре".

Хотя Суйфэньхэ и подобные ему города поднялись на нашем интересе к дешевым товарам, сами китайцы особой любви к русским не испытывают — скорее терпят. Большой, шумный и недисциплинированный сосед, конечно, доставляет немало неудобств, но и казну пополняет неслабо — можно и потерпеть.

Цирк с баулами

После ночи, проведенной частично в боулинге, частично в номере "отеля", выходим на погрузку. Тетки из нашей группы, начавшие закупаться еще со вчерашнего обеда, и перед отъездом успевают сгонять в соседние магазины и набрать по паре баулов вещей — для семьи и на продажу.

В вестибюле собирается живописная группа из изрядно распухших (от вторых-третьих свитеров и курток) и вспотевших мужчин и женщин, уже готовых побороться с далекими пока российскими таможенниками.

В плотно набитом автобусе отваливаем от "Нового века". Начинается последний, самый, собственно, важный для торговцев этап. В поезде — просторнее, чем накануне — половина наших вчерашних попутчиков продолжила знакомство с достопримечательностями "Суньки". На верхних полках — разноцветные пухлые баулы. Наша Надя начинает мандражировать: "Берем только те, что с синей ленточкой на ручке, у нас три баула по 35 килограммов — мужчины пусть их берут, остальные по 17,5 — на каждого по два",— инструктирует она.

Поезд тронулся. Весь вагон поднимает ноги. "Долго держать?" — говорю. "До конца перрона,— отвечают соседи.— Примета такая — чтобы таможню хорошо пройти". В тамбуре обсуждают главную новость дня: в третьем купе девушка из Уссурийска от новых впечатлений сошла с ума. Войдя в вагон, она начала причитать, а потом порвала свой загранпаспорт. Люди из ее группы курят одну за одной: "Не, ну вроде все пили одно и то же..." На нашей стороне приболевшую уже ждет "скорая".

На перроне Гродеково с выпученными глазами вдоль групп людей носятся руководители — пересчитывают товар, сваливают его в кучки по им одним понятным признакам.

Таможенник в своем окошке так же неприветлив, как и вчера, он все это видит каждый день.

Наконец круговерть лиц и матерчатых сумок сосредоточилась в накопителе. Все изучают содержимое баулов. Мне досталась сумка со спортивной одеждой (запоминаю марки, прикидываю размеры, придумываю легенду про сборную родственников и соседей, исповедующих здоровый образ жизни). Во втором бауле — полный фьюжн: четыре или пять детских курточек, несколько пар женских сапог самых разных размеров, что-то еще по мелочи. Вроде запомнил.

В накопителе нас держат четыре часа. Бывалые усмехаются: "В прошлый раз полсуток просидели..." Наша Надя в предынфарктном состоянии заклинает всех не подкачать. Добираемся до заветной двери. Сумки просят поставить на весы, затем отправляют на досмотр. Таможенница Юлия листает мой паспорт, лениво кивает: "Выкладывайте товар". На столе появляются куртки, шапки, сапоги, коктейльные сумочки... Юля видит в моем паспорте шенген, турецкие визы, оттаивает. "Ну и как там, в Турции, тепло?" Да ничего, отвечаю. "Ну тогда подождите",— говорит и уходит. Лихорадочно соображаю: что не так? Юля приносит какой-то бланк и игриво спрашивает: "У вас ведь правда есть коврики синие синтетические?" "Да!" — вру, не моргнув глазом. "Перегруз группы на вас и запишем. Пять ковриков, думаю, хватит",— выводит она на бланке сумму в тысячу долларов.

Сил от новых впечатлений, долгого ожидания и общего дискомфорта уже почти нет. Но мысль, которая приходит в голову, все равно поражает: "Если все обо всем давно договорились, зачем этот цирк с досмотром?" Взяли бы весь товар, взвесили оптом, торговцы заплатили бы за перегруз (все равно меньше, чем стоил бы товар, вывози они его без "помогаек"), а мы бы разъехались по домам через 15 минут после того, как сошли с поезда. Искать начальника Гродековской таможни, чтобы поделиться с ним рацпредложением, я, конечно, не стал.

За последним рубежом

На улице встречаю Артура с неизменной папкой под мышкой. Фуры подогнали буквально к входу в вокзал — кого там стесняться-то? "Слюшай, помоги загрузиться",— просит он, потягивая сигарету. Очень хочется дать ему в морду. Делаю вид, что не слышу, шагаю к нашему микроавтобусу. Андрей терпеливо ждет за рулем.

Налоговик Ольга подходит к машине, похожая на распахнутый капустный кочан. Таможня отобрала у нее пару курток и еще что-то по мелочи. А платить им за собственный перегруз женщина не захотела. Спортивный человек Сергей пристраивает к багажнику на крыше купленные в Китае лыжи. "Бампера так и не нашел",— грустит он. Из-за пазухи достает какую-то палку. "Ею кости можно ломать,— говорит.— Чуть не отобрали. Пришлось денег дать".

Товары закреплены. Впереди — пять часов ночной заснеженной дороги. Недовольные потихоньку замолкают, бывалые начинают подсчитывать будущие барыши и обсуждать впечатления. "На 23 тыщи товару взяли",— усталым, но успокоенным голосом сообщает 17-летний Николай, сидящий рядом. Эти люди верят: они выиграли еще одну схватку с кризисом. А дальше — как получится...

*Имена и некоторые названия изменены.