Семейный скандал — лучший способ проверить глубину чувств.
Она кричит "Ты меня ненавидишь!" лишь для того, чтобы услышать: "Глупая, люблю". Кривая Морда — так между собой зовут ее друзья мужа. Сокращенно — КМ. Прозвище это Анна заслужила упорным трудом, уже пять лет она изображает все степени недовольства: поджимание губ, презрительные ухмылки, надменный взгляд, раздраженное ворчание и истеричные вскрики: "Вам тут что, намазано?", когда компания веселых парней заваливается на ее жилплощадь: "А Саша дома?" Ребята знают, что "Сашкина баба" их не любит, но над причинами ее нелюбви задумываться не собираются, раз и навсегда решив, что другу их просто не повезло — досталась стерва. КМ, одним словом.
Сама же КМ объясняет свое недовольство просто: "Тебе, Саша, друзья дороже, чем я. Если они позовут, то ты поедешь на край света, хоть ночью, хоть в тот момент, когда я буду в роддоме ребенка рожать". Саша оправдывается, как может. А может он твердить: "Я люблю тебя" и лезть целоваться. Иногда, после крупных разборок с особо громкими обвинениями, он покупает цветы. Лилии — вот что она любит. Лилии, шампанское, прерывистое "люблю, люблю" — и у них снова начинается медовый месяц.
Но идут дни, и раздражение у Ани начинает потихоньку нарастать. Снова она срывается: "Я для тебя ноль! Ты только и думаешь, как бы меня бросить". Причем Сашины друзья сильно ошибаются, считая, что Аню бесят лишь они одни. О, эта женщина может надуться из-за чего угодно. Муж все выходные играет в компьютерную стрелялку? Отлично, Аня перестает с ним разговаривать. Ходит и молчит. К тому времени, как Саша наконец замечает холодность жены, наступает понедельник и пора на работу. А значит, у страдалицы снова есть повод для горя: "Трудоголик! Променял жену на бизнес свой поганый!"
Поревновать — тоже любимое Анькино занятие. К ее супругу никто из нас, подруг детства, старается близко не подходить, никаких там "Саша, не передашь ли мне соль?", а то вдруг обвинят во флирте. Как матушка, жена отца Федора из "Двенадцати стульев", Аня регулярно рыдает: "Не любишь ты меня. Бросаешь!" Бедный Александр уже не знает, каких еще лилий ей принести: "Не бросаю! Люблю больше жизни!", но несчастная знай себе воет: "Бросаешь! Бро-са-ешь!" Единственный плюс — Аня сама со временем стала понимать, что с ней происходит что-то неладное. Пошла к психологу, и ей там осторожно намекнули, что причина такой ее уязвимости, неуверенности в искренности чувств мужчины коренится в несчастливом детстве. Конечно, разве существует на свете хоть один психолог, который подведет пациента к другому выводу? Вот и Аня высморкала в кабинете своего мозгоправа две коробки бумажных салфеток, причитая: "Да-да... Я поняла. Мой отец, оставил нас, меня... И теперь я отчаянно боюсь, что история повторится. Во всем я вижу признаки этого приближающегося разрыва-а-а-а-а".
А лично я вижу другое. Я вижу, что после всех этих несправедливых претензий ее мужчина бросается на колени и заклинает: "Ты все для меня! Аня! Милая моя, единственная". Да, в мирной жизни он сыт, доволен и в общем-то равнодушен. Но после скандалов спохватывается и делает то, чего в обычной ситуации от него не дождешься, не допросишься. И ради этого, ради этих сладких признаний, комплиментов и ласк Аня будет кривить свою морду. Пока хватит сил.