// Вне игры
11 февраля в ванкуверском "Русском доме" прошел праздник его открытия — с песнями кубанского хора, с балалаечниками и Дедом Морозом, которые, по мнению специального корреспондента "Ъ", чудесно дополняли друг друга.
Праздник в ванкуверском храме науки, о котором сейчас напоминает разве что устрашающий скелет динозавра, свешивающийся с потолка при входе в зону компании "Боско", начался на улице. Там щедро нарумяненные дамы постбальзаковского возраста с не по годам истерично звонкими голосами пели про сапоги, кафтаны, шапки — в общем, хотели они этого или нет, про экипировку того же "Боско".
Их крепились и слушали президент Олимпийского комитета России Леонид Тягачев, председатель оргкомитета "Сочи-2014" Дмитрий Чернышенко, вице-премьеры Александр Жуков и Дмитрий Козак.
Казалось, действие разворачивается исключительно для них. Наверное, так оно и было. В мутно-лиловом небе Ванкувера прямо над их головами на толстой веревке висела тонкая балерина, обвиваясь вокруг и веревки этой, и собственной оси. Гости восторженно смотрели на нее и даже дергали за веревочку, надеясь, может, что балерина опомнится и перестанет уже услаждать слух и радовать глаз. В какой-то момент, когда она в очередной раз закрутила себя всю в эту веревку, я подумал было, что в доме подвешенной не надо бы не только говорить о веревке, но и думать о ней. Но к балерине это не относилось. Она с удовольствием висела над высокими гостями и дальше.
Потом появился "известный шоумен" Эдуард Неделька. Известен он был, очевидно, благодаря своей фамилии, и прославил ее, увы, не он.
Дмитрию Козаку и Александру Жукову выдали клюшки, и они ударили одной якобы шайбой в якобы ледяные ворота, прикрывавшие вход в якобы "Русский дом". От удара клеенной шайбой ворота разлетелись вдребезги, и едва увернулся от осколков и папье-маше Дед Мороз, которого благодарные организаторы позвали на эту церемонию, где главная его задача состояла, очевидно, в том, чтобы придумать, чем занять себя.
Так или иначе, ворота были разрушены, то есть распахнулись, Дед Мороз, как обычно, уцелел, и гости смогли зайти в "Русский дом".
В широком коридоре их встречали девушки с косами (в хорошем смысле этого слова), которым далеко было, конечно, до косы ее главной носительницы, которая сделала свою косу символом незалежности и государственности целой страны. Но все-таки это были приятные девушки, хотя и, судя по их акценту, из другого дома, именно украинского.
Они предлагали откушать пирожков и отведать странного мутного, желтоватого цвета напитка.
— Горячий! — хвалила его одна из них.— Национальный!
— А какой он национальности? — переспросил я.
— Украинской,— потупилась она.
— Да наш он, русский! — возмутился кто-то из гостей.— Это же сбитень!
Но на этой версии никто не настаивал, даже батюшка в рясе, пригубивший варево и слишком поспешно поставивший его обратно на поднос под сочувственные взгляды окружающих. Просто, видимо, никто толком не знал, каков на вкус сбитень, поэтому и проверить догадку было невозможно.
— Я вижу, как бурным потоком неторопливо идут гости в "Русский дом!" — сообщал ведущий Дмитрий Губерниев.— Не пора ли нам начинать, Яна?
Яна Батыршина, олимпийская чемпионка по художественной гимнастике, не была с этим согласна.
«Высокие гости» вице-премьеры Дмитрий Козак и Александр Жуков, кажется, были несколько ошеломлены тем приемом, который применили к ним в «Русском доме»
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
— Так ведь нет наших высоких гостей еще! — возразила она.— Как вошли, так я их и не видела! Где же они?
— А они проталкиваются сквозь частокол остальных гостей,— объяснил ей Дмитрий Губерниев. Частокол мог после этих слов легко превратиться в осиновые колья.
Но высокие гости как раз появились из переговорной комнаты, куда они попали по инициативе любимца российских болельщиков и главного российского болельщика за Олимпиаду в Сочи вице-президента МОК господина Кири, пришедшего на церемонию, которую он не мог проигнорировать: слишком уж ударно он в свое время поработал над темой Сочи-2014. И теперь это для него без преувеличения родной город.
Кроме него из иностранцев здесь был замечен только президент Международной федерации тенниса, оказавшийся здесь благодаря трудовому подвигу Шамиля Тарпищева, который привел его. Других высоких иностранных гостей, кроме еще бывшего прыгуна с шестом, президента Национального олимпийского комитета Украины Сергея Бубки, видно не было, и это беспокоило: и в Турине, и в Пекине на открытии "Русского дома" их было столько, что казалось, это будет наша Олимпиада, а не, например, китайская. Впечатление оказалось безнадежно ошибочным.
Пока выступал Александр Жуков, я обратил внимание, как истово кивает каждому его слову Дед Мороз, который таким образом наконец-то нашел себе применение на этой церемонии.
— Мы тренируемся на вас,— признался господин Чернышенко гостям.— К концу Олимпиады у нас будет получаться лучше! Первый блин, как говорится, комом! И, по-моему, он удался.
Дмитрий Чернышенко был поразительно чистосердечен, и это делало ему честь, хоть и сомнительную. Ком и в самом деле удался.
— Мы выиграли Сочи, когда президентом был Владимир Путин,— вздохнул, вспомнив, видимо, эти светлые деньки президент Олимпийского комитета России Леонид Тягачев.— А сегодня Владимир Путин сказал во время телемоста, чтобы "Русский дом" весь свой заряд послал в спортсменов (и что бы тогда от них, интересно, осталось? — А. К.).
Трактовка слов премьера была, мягко говоря, вольной. Господин Путин, наоборот, рассказал, как надеется, что мероприятия в "Русском доме" не отвлекут спортсменов от реализации их амбициозных задач.
Довольно свирепую речь, соответствующую, впрочем, его внешнему виду, произнес с экрана монитора в "Русском доме" мэр Сочи Александр Пахомов.
— Какими бы яркими ни были ваши впечатления от Олимпиады в Ванкувере, у нас в Сочи все будет ярче и красивее! — предупредил он.
После речи Александра Пахомова выступление русского балалаечника казалось естественным продолжением вечера.
Ко мне подошел культовый и бессменный вице-президент МОК Виталий Смирнов.
— Немного странно, что я тут не вижу почти никого из иностранцев,— сказал он примерно то же, о чем думал и я.
Господин Смирнов пытался перекричать балалайку (хотя и понимал, думаю, что обречен):
— Странно это! Мы в свое время сделали первый "Русский дом", в Барселоне, в 1992 году. Тогда и ни у кого почти никаких домов не было. Так к нам приходили все судьи, президенты международных федераций, начальники команд... Мы работали с ними в "Русском доме". Для этого он нам и нужен был. А здесь никого из них нет! Это, повторяю, беспокоит. Китайцы за несколько лет вошли во все, почти во все федерации! А у нас сейчас все, мягко говоря, иначе. Надо все время держать удар при этом. А как его держать без наших чиновников в международных федерациях? Я же вижу, например, что начинается атака на Плющенко. Только что вышла статья в Globe and Mail — пишут, что американская система подсчета баллов и европейская очень отличаются и что Плющенко не соответствует мировым стандартам. На такие выпады надо отвечать! А мы?.. Я поговорил с президентом, конечно...
— С нашим,— уточнил я,— или с американским?
— Да нет, с президентом Международной федерации фигурного катания,— пояснил господин Смирнов.— Ну что, пожал он плечами. И еще одна бомба закладывается — под наш хоккей. Надо ведь противостоять!
Я понял, что раньше "Русский дом" был крепостью, которая оборонялась от внешней агрессии и могла выдержать длительную осаду, а теперь здесь безраздельно властвует золотая балалайка России (она властвовала и до сих пор, человека, кажется, посетила муза, такая беда).
— Да и спортсменов трудно удержать от допинга,— продолжал Виталий Смирнов.— Раньше у нас был один железный инструмент: не поедешь больше за границу! И они держались! И ехали за границу!
Правда, под конец выступления золотой балалайки России Виталий Смирнов сделал вдруг оптимистичный вывод:
— Я, кстати, не думаю, что на этой Олимпиаде будет провал по золотым медалям, как многие тут считают. Вот чувствую!
По крайней мере, балалайка была и правда золотой, раз разбудила в душе господина Смирнова такие золотые чувства и вызвала такие золотые слова.