События последней недели нанесли, казалось бы, сокрушительный удар по хасавюртским соглашениям. Но обе заинтересованные в них стороны оказались готовы к неожиданностям. Больше того, именно обострение политической обстановки в Чечне продемонстрировало: и Москва, и Грозный едины в стремлении провести выборы чеченского президента.
Во что бы то ни стало.
14 декабря захват Радуевым на границе с Дагестаном 22 пензенских милиционеров. 16 декабря в селе Знаменское неизвестными похищена правительственная делегация из Северной Осетии, которая ехала на встречу с Удуговым (что отрицает сам Удугов, говоря, что он не договаривался с похищенными о встрече). В четыре часа утра 17 декабря в селении Новые Атаги десять человек в масках, оглушив, но оставив в живых безоружную охрану, состоявшую из местных жителей, расстреляли из пистолетов с глушителями шесть сотрудников Международного Красного Креста. Из них — пять женщин.
Мирный фронт
Я прилетел в Чечню всего за несколько дней до случившегося. Прилетел почти что с научно-исследовательской целью. Посмотреть, умеют ли чеченцы жить без войны. То, что воевать они умеют, стало общим местом. Как и распространенное не только на Западе мнение: никакие мирные инициативы со стороны Чечни невозможны при российском военном присутствии.
Ну вот, поле эксперимента можно было считать достаточно чистым. С отложенным статусом смирились в Москве даже искренние патриоты. Войска выводятся. Политики, наоборот, не выводятся. Деньги вот-вот посыплются. Свободные демократические выборы — на носу.
Конечно, чудес не бывает. Автомат в Грозном купить так же легко, как обменять доллары. Только непонятно зачем: оружие есть, кажется, у всех. Первым "калашниковым" встретил меня мною же нанятый частник. А с первым проявлением фактической независимости республики Ичкерии я в принудительном порядке столкнулся в грозненской комендатуре. Неуловимо похожий на Берию чиновник под угрозой ареста заставил меня получить специальный мандат, подтверждающий мое право заниматься журналистской деятельностью на территории... России. Вернее, я тогда еще думал, что России.
А для чеченцев независимость — это уже будни, "Аллах акбар" никто не кричит. Поскольку они убеждены, что войну выиграли. Привыкли.
Даже Масхадов, который провозгласил "отложенный до 2001 года статус", ответил, что "ни один документ, подписанный мной, не направлен на ограничение нашего суверенитета". А он, как мне (да и ему, естественно, тоже) было уже известно из достовернейших российских источников, безусловный фаворит Москвы. Яндарбиев, Басаев, Удугов высказывались еще определеннее: "причин, которые могли бы убедить Чечню остаться в составе России, не существует", "Чечня просто восстановила свою независимость", "независимости нет альтернативы" и т. д. Но в этих словах не было и тени "международной напряженности". Наоборот, все мои собеседники благодушно соглашались на установление "добрососедских партнерских отношений" с Россией, может быть, "в составе конфедерации или СНГ", или "какого-то договора". Даже наиболее оголтелые во время войны противники России Яндарбиев и Басаев признают необходимость поиска политического компромисса с Россией.
А вот чего я не заметил, так это так называемой "предвыборной гонки". За исключением разве одного-единственного рекламно-политического плаката "Исламский порядок" с головой Удугова, наклеенного на обгорелый киоск. Да еще Яндарбиев подарил мне на прощанье календарь на 1997 год со своим портретом. Между тем выборы должны состояться 27 января. И кандидатов — 19. И все они — отнюдь не "горячие эстонские парни".
Основных кандидатов, разумеется, меньше. Видимо, четверо: Масхадов, Яндарбиев, Басаев, Удугов. И все предельно корректны во взаимооценках. В отношении Яндарбиева это понятно: вайнахская этика — хоть и исполняющий обязанности, а все же президент.
Мнение Масхадова и Удугова можно свести к одной банальной формуле: "Выборы — от слова выбирать". Басаев уточняет: "Силы сопротивления у нас были представлены всем чеченским народом". Несколько эмоционально, как это и положено поэту, говорит Яндарбиев: "Видимо, моих товарищей что-то во мне не устраивает".
На этом идиллическом фоне абсолютно инородным выглядел фанатизм Радуева с его отрицанием выборов и легендой о воскрешении Джохара Дудаева аккурат 26 января. И хотя легенды о покойном, до боли напоминающие северокорейский эпос, популярны в народе, серьезные политики предпочитают прозу политической жизни.
— В Чечне нет ни одной военной группировки, не подчиняющейся руководству республики, — уверенно сказал мне помощник президента по национальной безопасности Ахмед Закаев, — это относится и к Радуеву. Однако авторитеты рангом пониже высказывались жестче: "Радуев — это серьезная проблема, с которой придется разбираться". И судя по всему, разбираться уже начали. 17 декабря, уже после захвата заложников, Радуев обратился к Масхадову: "Отдайте мне убийц, которые на меня покушались". Может, это и блеф, однако... Эпос эпосом, а выборы — это святое.
И вот теперь я хочу спросить. Не кажется ли вам, что картинка, нарисованная мной, похожа на переводную картинку: чуть ковырни ногтем — исчезнет. А верховная власть — застывшую перед фотографом группу отдыхающих: "Che-e-e-se!"
И хотя все, здесь описанное, я видел своими глазами, мне тоже так казалось.
Обмотанный изоляцией "калашников" на заднем сиденье подбросившего меня в Назрань частника тяжелых предчувствий отнюдь не развеивал.
Ни мира, ни войны
17 декабря, если судить строго по протоколу, идиллия должна была завершиться.
МККК мгновенно приостановил деятельность в Чечне. Американский Красный Крест заморозил идею отправки в Чечню своих сотрудников. Французская благотворительная организация "Врачи мира" прекратила работу в Чечне.
19 декабря реакция последовала и в России. Совет Госдумы отложил рассмотрение вопроса о приглашении наблюдателей от Совета Европы и ОБСЕ на выборы в Чечне. Без наблюдателей выборы нелегитимны. А наблюдатели без приглашения не поедут. И приглашения именно российского. Это ведь только журналисты могут усомниться в реальности отложенного статуса — официальным лицам присуще ориентироваться на "де юре".
Больше того, столь необходимое чеченцам приглашение может послать именно Дума. Которая, едва ли не впервые получив в руки реальный рычаг влияния, вряд ли воспользуется им в Чечне так же дипломатично, как, например, Березовский. Во всяком случае, председатель Госдумы Селезнев за перенос выборов уже высказался.
Конечно, наивно было бы полагать, что коммерческий пацифизм московской верхушки так легко расстроить. Что Кремль отдаст с таким трудом завоеванный мир. Что для этого будет достаточно трех терактов.
Но как ведут себя прижатые к стенке чеченцы, мы уже знаем.
Мир любой ценой
Все последующие события были по-настоящему неожиданными. Именно тем, в "миротворческом альянсе" Москва — Грозный никакой растерянности не наблюдалось. Стороны действовали уверено и слаженно.
Хотя, по правде сказать, неожиданными для них могли быть лишь время, место и объекты терактов. Но высокую степень их вероятности допускали как в Москве, так и в Грозном. Министр МВД Чечни Махашев подтвердил мне, что страшное свидетельство войны — рост числа тяжких преступлений: убийства и похищения людей, причем не только в Чечне, но и в соседних республиках.
Да и в конце концов не первый раз наступавшее в Чечне перемирие взрывается подобным образом.
Достаточно вспомнить события 1994 года, когда накануне военных действий была совершена серия терактов с "чеченским следом". Можно вспомнить и первые мирные переговоры летом и осенью 1995 года. Тогда, после рейда Басаева в Буденновск, война была приостановлена и начался переговорный процесс. В самый разгар переговоров в Грозном ночью была расстреляна семья Чалпановых. И лишь с большим трудом удалось погасить страсти и не возобновить боевые действия. Осенью к переговорам подключились уже военные: Масхадов и Романов. Но лишь только стороны стали приближаться к заключению более или менее прочных соглашений о разводе войск, как в начале октября было совершено покушение на генерала Романова. И война вновь началась.
Судя по всему, нечто подобное ожидали и на сей раз. И по мере возможности к этому готовились. Доказательством тому стала реакция обеих сторон. И Москва, и Грозный в один голос заявили: цель тех, кто стоит за терактами, — сорвать выборы в Чечне. Обе стороны предприняли быстрые, а самое главное, слаженные действия.
В Чечне постарались максимально нейтрализовать ущерб, нанесенный выходкой Радуева. Глава нефтяной промышленности республики Яриханов назвал "спекуляциями" разговоры о том, что Джохар Дудаев жив. Напомним, что именно Яриханов в свое время первым сообщил о смерти чеченского президента. Басаев употребил свой авторитет для того, чтобы убедить Радуева отпустить захваченных в плен милиционеров.
В свою очередь Березовский, лично участвовавший в переговорах по вызволению плененных милиционеров, по возвращении в Москву фактически возложил вину за произошедшее на самих милиционеров.
Еще более решительно повели себя чеченские лидеры в ситуации с убийством сотрудников МККК в Новых Атагах. Практически все заметные чеченские авторитеты осудили теракт. Координационный совет партии национальной независимости Чечни призвал Яндарбиева принять меры, вплоть до физического уничтожения, "ко всем лицам, замешанным в организации терактов и отказывающимся подчиняться руководству Чечни". Руководство Ичкерии заявило, что после ареста совершивших преступление в Новых Атагах они могут быть переданы правосудию тех государств, гражданами которых являлись убитые.
МВД России намекнуло, что не может заняться поисками убийц медсестер, так как лишено возможности работать в Чечне. И тут же Махашев обратился к Москве с просьбой о содействии в расследовании теракта. Москва незамедлительно откликнулась. "Специалисты МВД будут участвовать в раскрытии этого преступления, на это уже получено согласие от соответствующих организаций", — сообщил заместитель министра внутренних дел РФ Латышев на заседании Госдумы, куда был приглашен, чтобы проинформировать депутатов о ситуации в Чечне в связи с последними событиями в регионе.
При различии в деталях трактовки подоплеки событий грозненскими и московским политиками и те, и другие сходятся в одном: цель терактов — сорвать выборы в Чечне. Лейтмотив: не позволим!
Рыбкин и Черномырдин, обсудив ситуацию в Чечне, пришли к выводу: трагические события последнего времени не могут быть причиной для приостановки вывода оставшихся воинских частей из республики.
Удугов заявил, что к последним терактам имеют отношение "некоторые элементы в российских спецслужбах". Рыбкин не стал с ним спорить: "Есть люди, заинтересованные в продолжении войны. Прямо или косвенно они могут действовать, и эти люди присутствуют как в федеральных структурах, так и в Чечне". Черномырдин отметил, что "надо сделать все возможное, чтобы в Чечне состоялись демократические и свободные выборы".
Между тем слаженность действий и командная игра Грозного и Москвы не ограничивается лишь словами. Через день после теракта в Новых Атагах Пенсионный фонд РФ перечислил полевому учреждению Банка России, обслуживающему бюджетные организации и учреждения Чеченской республики, 5 млрд рублей на погашение задолженностей по выплате пенсий. В Грозном с удовлетворением отметили, что выплата пенсий и зарплат поможет снять остроту социальной напряженности накануне выборов.
Правда, в Грозном мрачно констатировали и другое. По мнению руководства Чечни, теракты на территории республики "будут продолжаться до дня проведения выборов".
Это уже не "cheese". И в Кремле к этому готовы.
ВЛАДИСЛАВ ДОРОФЕЕВ