"Левой оппозиции больше не существует", — с этими словами Григория Явлинского трудно не согласиться. Остается вопрос: почему ее не стало? Почему в ходе обсуждения бюджета за закрытыми дверями Виктор Черномырдин и прежде непримиримый Геннадий Зюганов смогли договориться?
Новые "розовые"
Рискнем предположить, что никакого торга правительства с коммунистами, вопреки подозрениям российской либеральной общественности, не было. Подлинные причины неожиданной уступчивости коммунистов лежат в совершенно иной сфере. Чтобы их понять, нужно прежде всего ответить на вопрос: а кому кроме правительства нужен был бюджет?
Обратимся к ст. 28 закона "О порядке внесения, рассмотрения и принятия федерального закона 'О федеральном бюджете на 1997 год'". В случае непринятия бюджета в срок она предусматривает автоматическое расходование бюджетных средств "ежемесячно в размере одной трети фактически произведенных сумм расходов за IV квартал 1996 года". Кто из всех получателей денег из федерального бюджета оказался бы в максимальном проигрыше? Оказывается, дотационные регионы, в бюджеты которых в IV квартале из так называемого фонда поддержки регионов поступило всего около 40% от запланированной суммы.
По результатам выборов большинство дотационных регионов (равно как и большинство регионов вообще) придется на политической карте России закрашивать если не в красный, то в розовый цвет. Губернаторами в них стали либо члены КПРФ, либо кандидаты, опиравшиеся в ходе выборов на коммунистов и сколоченный ими Народно-патриотический союз России. В большинстве своем это бывшие представители партийно-хозяйственной номенклатуры, за период после 1991 года достаточно глубоко вросшие в новые экономические отношения. За каждым из них, как, например, за Шабановым в Воронеже или Богомоловым в Кургане, уже стоят определенные финансовые интересы, поэтому связи с КПРФ носят преимущественно деловой характер: политическая поддержка в обмен на укрепление финансово-экономического фундамента партии.
Выборы закончились, и новые главы администраций первым делом укрепляют свои личные позиции: меняют руководителей силовых структур, назначают своих людей на ключевые посты в органах госуправления и на тех предприятиях, за собственностью которых у государства сохраняется контроль. Более того, в ряде случаев добиваются даже переизбрания руководителей акционерных обществ, к которым государство имеет лишь косвенное отношение, но которые играют ключевую роль для экономики региона. (Впрочем, этим грешат не только коммунисты — Цветков в Магадане сместил даже начальника местного аэропорта.) Многие из новых губернаторов, не порывая связи с компартией, тем не менее, формально покидают ее ряды, подчеркивая свою надпартийность и объективность (Черногоров в Ставрополе).
Придя к власти на волне массового недовольства социальной политикой федерального правительства, избранные губернаторы — и в этом едины как левые, так и правые — заинтересованы в том, чтобы финансовый поток из Москвы не только не иссякал, но становился все более полноводным. Причем хотя бы частичное решение задолженности по пенсиям и заработной плате им необходимо для саморекламы уже в первые месяцы после своего избрания. Следовательно, финансирование из центра в соответствии с куцыми трансфертами последних месяцев является неприемлемой перспективой на январь-март. Проект бюджета на 1997 год, напротив, как раз сулил привлекательные возможности. И здесь не до открытой политической конфронтации.
Другого нет у нас пути
Руководство КПРФ очень чутко уловило нежелательность политической конфронтации для новых губернаторов и не стало раздражать правительство и выдвигать экстремистские требования. В свою очередь, в ходе минувшего пленума ЦК, по словам информированного источника, близкого к руководству думской фракции компартии, именно "красные", а точнее, "розовые" губернаторы поддержали оппортунистов, склонных к компромиссу с правительством. В результате группировка оппортунистов, лидерами которых считаются председатель думского комитета по экономической политике Юрий Маслюков и бывший первый зампред Верховного Совета Юрий Воронин, смогла подавить мятеж ортодоксов. В ответ совсем как манифест новых губернаторов прозвучал пассаж из думского выступления Маслюкова о необходимости принять бюджет: "Сегодня другого пути у нас нет. Всякий другой путь — это путь конфронтации, пустого выяснения отношений, путь амбиций. Время выбора пришло, и мы должны этот выбор сделать. Страна не может больше жить в условиях непрекращающихся разборок между властями. Она ждет конструктивного сотрудничества и прежде всего — конкретных результатов этого сотрудничества".
Секрет влияния в комдвижении местного руководства прост. Для компартии и ее лидеров тесный союз с региональными органами власти имеет стратегическое значение. В условиях, когда Россия все более и более становится похожа на рыхлый конгломерат полунезависимых полугосударственных образований, главы субъектов федерации превращаются в силу, способную решающим образом повлиять на исход будущих президентских и парламентских выборов.
С другой стороны, имея вполне конкретные экономические и политические интересы в Москве, регионы нуждаются во влиятельной политической силе, которая смогла бы эффективно дублировать их собственные лоббистские усилия. Таким образом, речь идет о естественных клиентских отношениях, которые всегда лежат в основе влияния той или иной политической силы. Крупнейшая в Думе парламентская фракция КПРФ в этом отношении максимально привлекательна. Однако для установления прочного союза с губернаторами ей необходима респектабельность, которая достигается прогнозируемостью, готовностью к компромиссам и чувством ответственности. Собственно, поведение Геннадия Зюганова после президентских выборов направлено на достижение именно этой респектабельности. Без нее путь в кабинеты за Кремлевской стеной или в Белом доме будет в лучшем случае пролегать через черный ход. А раз так, то и цена относительному большинству в Думе будет невелика.
Все это не оставляло руководству КПРФ иного пути, кроме как поддержать бюджет в Думе, формально обставив это принятие одиннадцатью условиями, десять из которых у правительства не вызовут особых сложностей. А вот одиннадцатое требование — об отставке "Чубайса и его окружения как разрушителей российской государственности и духовности, организаторов развала экономики и нарушения законности в стране" — еще раз свидетельствует о том, что коммунисты очень ясно понимают, в чем на данный момент заключается главный политический интерес регионов. Присутствие на вершине власти активнейшего сторонника федералистских взглядов, последовательно выступающего против регионального сепаратизма, сохраняет угрозу для реализации в полном масштабе идеальной для российской провинции формулы государственного устройства: "слабый федеральный центр и могущественные регионы". Отставка Анатолия Чубайса должна устранить последнее препятствие на пути к этому боярскому идеалу.
Какой такой Чубайс?
Такой явно выраженный интерес региональных лидеров позволяет предполагать, что 11-й пункт принимается правительством к рассмотрению не ради фракции КПРФ. А значит, исполнительной власти нет смысла лишаться сильного козыря до решающего момента игры — начала рассмотрения бюджета в верхней палате, которое должно состояться после 9 января. Отставки Чубайса скорее всего будет достаточно, чтобы обеспечить лояльность Совета федерации при обсуждении проекта бюджета после того, как его примет Дума. Поэтому логично предположить, что если Чубайсу придется покидать Кремль, то скорее всего в январе. А сегодняшние усиленные аппаратные похороны Чубайса, к участникам которых в последние дни присоединился новый заместитель руководителя администрации Сергей Шахрай, могут на самом деле быть не более чем ловкой политической дезинформацией. Цель — поддержать Зюганова в борьбе с левыми радикалами и продемонстрировать Совету федерации готовность пойти на жертвы ради "согласия".
Причем нельзя исключить того, что достаточно будет только демонстрировать готовность. Судя по высказываниям премьера во время визита в Татарию, руководство страны довольно ясно отдает себе отчет в реальном соотношении сил. "Чтобы все в Москву не стягивалось, нужна нормальная работа руководств на местах, — заявил в Елабуге Черномырдин. — Там лучше нас знают, что необходимо делать. Что строить. Какие заводы нужны. Какие социальные вопросы надо решать в первую очередь. А федеральному руководству есть чем заняться: общегосударственными, политическими вопросами... Армией... Борьбой с преступностью, наконец".
Поскольку за спиной премьера стоял Анатолий Чубайс, не выказывавший никаких признаков несогласия или "особого мнения", после этих слов его отставка уже теряет особый политический смысл. Если Чубайс уже не последняя линия обороны федералов, то стоит ли так бороться за его отставку, если она в принципе ничего не меняет? Ведь Москва, похоже, готова без боя признать изменение баланса сил в пользу субъектов федерации.
ВИКТОР ОСТРОВСКИЙ