Первый официальный советский миллионер Артем Тарасов снова ушел за кордон. Его срочный отъезд в Лондон был им самим объявлен эмиграцией и по всем приметам напоминал побег. Соучастником побега стал корреспондент Ъ.
Незнакомец позвонил в редакцию в пятницу 13 декабря. Из его сбивчивой речи стало ясно одно: известный предприниматель вынужден срочно бежать из страны, но готов перед отлетом встретиться с корреспондентом именно Ъ. Имя Артема Тарасова было названо только главному редактору.
Место и время встречи: "Шереметьево-2", перед VIPом прилета в 15.45. В руках у корреспондента Ъ должен быть номер журнала "Коммерсантъ". "С объявлением про славянский шкаф?" — раздраженно бросила я, отчетливо представляя себе эту сцену со стороны. Тем более что она уже была сыграна: давно и не мной.
В 1991 году Артем Тарасов уже совершал побег из страны. Тоже тайный. И тоже под прикрытием журналистов, если не ошибаюсь, из BBC. Коллеги, видимо, предвкушали огневой репортаж: заломят руки прямо на границе, арестуют, не выпустят — не знаю. Однако обошлось.
Битва за "Урожай"
Артем Тарасов попал в большую политику в 1990 году, можно сказать, за большие деньги. Он честно сдал партвзносы с невиданной в то время зарплаты в миллион рублей. Это вызвало гнев Горбачева и восторг прессы: миллионер — это тогда звучало гордо, демократично и даже несколько вызывающе.
А уже весной 1991 года он в первый раз бежал из страны. Этому предшествовали два скандала. Сначала прокуратура начала преследовать предпринимателя за то, что он публично предположил, что Горбачев готов отдать японцам Курильские острова.
Второй скандал был связан с чеками нашумевшей правительственной программы "Урожай-90", под которую фирма Тарасова "Исток" получила льготные права на торговлю нефтепродуктами. Прибыль от нее должна была идти на закупку товаров народного потребления. Но не пошла. По этому делу Артем Тарасов проходил в качестве свидетеля. Речь шла о том, что "Исток" якобы укрыла от налоговой инспекции $30 млн и перечислила их в банки Парижа и Монако.
Место прибывания беглеца хранилось в тайне. В кассете, присланной с верным человеком на родину и озвученной демократической прессой, Тарасов рассказал общественности много страшного про тех, кто его разыскивает. Его действительно искали — в основном журналисты. И многие из них находили.
Миллионер вернулся в 1993 году. Летом 1994-го дело прекратили за отсутствием факта хищения. При этом свидетеля Тарасова признали виновным в самоуправстве и причинении имущественного ущерба государству без цели хищения, но в связи с истечением срока давности в три года никакого наказания не последовало.
С тех пор он успел побыть народным депутатом, а в минувшем году неудачно баллотировался в президенты. Сегодня ему 46 лет. Его последнее предпринимательское начинание на российской почве — "Русское лото", которое реализуется через концерн "Милан". В Лондоне у Тарасова фирма по размещению ценных бумаг и жена.
Как живой
На балконе перед VIPом прилета мне составил компанию наш фотограф Дима Азаров. Указание насчет журнала в руках я, естественно, проигнорировала. Но ничто не помешало возникшему рядом молодому человеку по имени Павел признать в нас "своих". Он-то и звонил в редакцию. Мы почему-то спустились к VIPу отлета, где оказался еще один молодой человек с видеокамерой. Подождав какое-то время, переместились ближе к границе. Там весь в зеленом и с тем же оттенком на лице стоял Артем Тарасов. Решение об отлете, насколько я поняла, было принято в тот же день, достаточно скорополительно. Билет на самолет куплен буквально за час до нашей встречи. У Тарасова — один чемодан и рюкзачок за спиной.
Он был напорист и раздражен, а поскольку никого, кроме меня, он, похоже, не интересовал, то на меня это раздражение невольно и выплеснулось.
— Вы видели на днях по НТВ репортаж о том, что против Тарасова вновь восстановлено уголовное дело? Показали мои фотографии.
— Вы говорите, по НТВ? У вас какие-то сложные отношения с Гусинским?
— Я не хочу об этом говорить. Не знаю, на кого вы работаете... Я хорошо отношусь к Володе Яковлеву (президент Издательского дома Ъ. — Ъ), а остальных не знаю. Факт, что почему-то Генпрокуратура вдруг вспоминает о Тарасове и о деле 90-го года, а мои "любимые" энтэвэшники об этом сообщают с комментарием: мы знаем, что Тарасов намерен подать иск в КС, но теперь у него появятся другие заботы и придется позаботиться о себе.
— Почему вдруг вспомнили?
— У меня две версии. Я обратился с запросом в Конституционный суд о несоответствии закона о выборах президента Конституции России. Под ним подписались еще 106 действующих депутатов. Этот закон позволил ЦИК не зарегистрировать 7 кандидатов, каждый из которых собрал более миллиона подписей. Фактически были нарушены права 8 миллионов граждан, сделавших свой выбор. КС принял это дело и, мне кажется, это стало одной из причин, по которым снова вернулись к пропахшему нафталином "Урожаю-90".
Вторая версия связана приблизительно с тем же. Я сужусь в Англии с газетой "Вашингтон пост". Дело о защите чести и достоинства рассматривается в Королевском суде. Три года назад, когда после моего возвращения в Россию вновь всплыло дело об "Урожае", эта газета назвала меня главой российской мафии. И вот что интересно — "Вашингтон пост" вдруг начал представлять английскому суду копии страниц уголовного дела по "Урожаю". Как, интересно, они получили доступ к делу, в ознакомлении с которым моим адвокатам, например, было отказано. Купили? Конечно, с точки зрения собственного успеха в британском суде они заинтересованы в том, чтобы против меня было возобновлено дело в России. Кстати, их люди предлагали некоторым моим знакомым дать на меня компромат за деньги, но просчитались.
— Но почему вы именно сегодня встрепенулись и побежали?
— Конституционный суд, видимо, будет в феврале. Он, очевидно, состоится уже без меня — уехал я или нет, там или здесь, жив или умер...
— Да будет вам...
— Да будет вам! У нас, собственно, с вами сейчас равные шансы не доехать до того места, куда мы направляемся: вам до дома, а мне — туда...
— Может еще обойдется?...
— Если я все же доеду, то мое возвращение сюда во второй раз — под большим сомнением. Я на самом деле эмигрирую. Не хочу жить в стране, где в основе всех преступлений — нарушение прав человека сверху донизу.
— И все же: что послужило сигналом к отъезду?
— Мы навели справки и мне сказали: если ты попадешь в предварительное заключение, то не доживешь до суда.
— Вы доверяете вашим советчикам?
— У меня есть свои каналы информации и, исходя из этого, есть основания полагать, что сразу после праздников меня планировали вызвать на допрос к следователю, переквалифицировать из свидетеля в обвиняемого и тут же арестовать. Я не стал этого дожидаться или того, чтобы у меня отобрали подписку о невыезде. По-моему, в основе всей этой истории — совпадение интересов нашей "верхушки" выставить меня криминальным элементом в преддверии КС и интересы тех, кому выгодно, чтобы я выглядел преступником в глазах британского суда.
— Вы боитесь?
— Я не боюсь, но хотел бы еще пожить — знаете, так, по-человечески. Не секрет: я лечу в Лондон. А вообще я человек мира, найду страну, где можно жить нормально. Но повторяю — у вас и у меня равные шансы не доехать. Я заполнил декларацию: написал, что не везу наркотиков и оружия, написал, что у меня нет с собой русских денег. Я собрал чемодан в присутствии друзей. Это такая страна, что у меня сейчас при прохождении контроля могут найти наркотики. Здесь все может быть. Посмотрим...
Битва за "Урожай" — 2
Интервью я привожу почти целиком. Концентрация страшилок в этом человеческом документе такова, что без свидетельских показаний он был практически непубликабельным. Свидетели, к счастью, отыскались. И многое косвенно, но подтвердили.
В Конституционном суде, например, признали, что недавно Артем Тарасов, действительно, обратился к ним с запросом. По этому делу будет вынесено заключение, после чего КС решит, примет ли он его к рассмотрению или нет. В том случае, если примет, оно может рассматриваться и в отсутствии Тарасова. Он может находиться где угодно и прислать в КС представителя — собственного адвоката или любого другого юриста.
Адвокат Борис Кузнецов:
— Когда Тарасов обратился ко мне в связи с иском к "Вашингтон пост" и показал документы, я понял, что у адвокатов газеты есть доступ к уголовному делу по "Урожаю". Я запросил материалы дела в наших правоохранительных органах. От имени Тарасова. Они их не дали, хотя по закону обязаны были. Сейчас у меня на столе тома этого уголовного дела — обратите внимание — из британского Королевского суда. Который просит меня дать по этим материалам заключение.
Согласитесь, несколько странно. Добавьте к этому услышанную Тарасовым по телевидению информацию. Я, кстати, не знаю, когда именно было возобновлено дело по "Урожаю". Он счел ситуацию небезопасной для себя. И я его понимаю, хотя не знаю, с чем конкретно связан его поспешный отъезд.
Замначальника отдела следственного комитета МВД России Василий Семенов:
— Я не знаю, почему вдруг Генпрокуратура решила вернуться к этому делу. Имеет право. 1 июля она отменила наше постановление о прекращении дела в отношении Тарасова и предложила нам заняться более полным исследованием обстоятельств дела. Более того, выяснить ряд дополнительных вопросов, допросить Тарасова, а после этого уже принять решение, если будет состав преступления.
С 1 августа мы проверяем все, что касается финансово-хозяйственной деятельности тарасовского "Истока". О результатах этой экспертизы говорить еще рано. Очень хотелось бы очно видеть Тарасова. Когда он был еще в Англии, мы выезжали и туда, но Тарасов отказался от дачи показаний на что имел право по английским законам. После его возвращения было решение Верховного суда о принудительном приводе Тарасова. Он попросил этого не делать и пообещал, что придет сам. Обманул. Я думаю, что в ближайшее время мы г-на Тарасова увидим у себя. Он не давал подписки о невыезде. Такая подписка — это мера пресечения, а для того, чтобы ее применить, необходимо предъявить ему обвинение. Пока рано говорить, будут ли к нему применены какие-либо меры пресечения — это преждевременно. Когда мы с ним встретимся, тогда и будем решать этот вопрос.
Ко мне действительно обращались оппоненты Тарасова из "Вашингтон пост". Я им рассказал об этом деле и дал кое-какие бумаги для представления в Королевский суд, в том числе титульный лист уголовного дела, постановление о его прекращении, схемы по делу...
Отсрочка приговора
Со свидетелями я, естественно, разговаривала после проводов. А основное подтверждение тарасовских предчувствий должно было произойти прямо на моих глазах. За тем, собственно, и вызывали.
Ждать оставалось недолго: регистрация на рейс British Airways Москва-Лондон подходила к концу. Тарасов беспрепятственно прошел таможню, сдал свой единственный чемодан и направился к окошку паспортного контроля.
И тут его остановили — непосредственно на границе. Ну, думаю, началось... Дама в пограничной форме забрала у Тарасова паспорт, отвела его в сторону. Мы были отделены расстоянием и стеклянными перегородками, так что смотрели немое кино. Минут сорок.
И именно в этот волнующий момент я неожиданно встретила еще одного свидетеля популярности моего нового знакомого уже как кандидата в президенты. Рядом со мной стояла пожилая дама, у которой тем же рейсом улетал в Лондон сын. Извинившись, она поинтересовалась, не Артем ли Тарасов тот мужчина, которого я провожаю. Я ответила, что он самый. Она с большим сожалением поведала, что сагитировала весь подъезд голосовать за него на президентских выборах, а ему отказали в регистрации. Тогда они проголосовали против всех. Потом верная поклонница Тарасова забеспокоилась: "Вот и сына моего уже пропустили на Лондон. А Тарасов же был перед ним. Что же он там стоит?"
Это позднее объяснил сам беглец — по телефону из Лондона. Все шло нормально до паспортного контроля. Там у него забрали паспорт и попросили немного подождать. Барышня-пограничница начала куда-то настойчиво дозваниваться. Через приоткрытую дверь служебного помещения Тарасов слышал лишь обрывки фраз: "Да, указание его задержать... Но как?...Кто же знал, что сегодня...Да не могу я! ... Да не "Аэрофлот" это, а "British Airways".
По мнению Артема Тарасова, было указание не выпускать его из страны, но не нашлось конкретного человека, который отдал бы приказ — возможно, в связи с праздничным днем. А, может быть, потому, что, как говорит Тарасов, страна такая.
К последнему заявлению я отнеслась с пониманием. Хотя проверить подлинность пограничного конфликта не смогла.
И домой, как вы понимаете, добралась нормально. Впрочем, за ошибочность предчувствия Тарасова я на него не в обиде.
НАТАЛИЯ ГЕВОРКЯН.