Операция "Пятна свободы"

На прошлой неделе подтвердилась информация о готовящейся крупномасштабной операции войск НАТО в мятежных провинциях на юге Афганистана. Тысячи афганцев покидают свои дома, которые находятся в районах предполагаемых боевых действий.

МАРИЯ КЛОЧКОВА

Сами военные называют крупнейшую за всю историю афганской кампании операцию первым серьезным испытанием для новой стратегии, о которой объявил президент США Барак Обама в конце 2009 года. Для выполнения этой стратегии Америка уже начала переправлять в Афганистан дополнительный 30-тысячный контингент. "Через 18 месяцев наша армия начнет возвращаться домой",— заявил Обама, тем самым дав понять, что ближайшие полтора года будут для афганской военной кампании решающими. За это время войска должны разбить мятежников, обеспечить безопасность в крупных населенных пунктах, пополнить и подготовить национальную афганскую армию.

С момента ввода контингента НАТО в Афганистан прошло уже почти девять лет. По подсчетам международных организаций, талибы контролируют 70% территории, число атак на войска коалиции растет в геометрической прогрессии, а сами военные называют страну дислокации не иначе как Вьетнамом без напалма. Военные эксперты объясняют это тем, что изначально была выбрана неправильная стратегия.

Действительно, с первых дней для сил коалиции все складывалось благоприятно: наличие союзников в лице Северного альянса, усталость населения от талибов. В 2001 году большинство афганцев приветствовали войска НАТО как освободителей от удушающего режима. И, не видя к тому никаких препятствий, американцы стали действовать по привычной схеме: формирование централизованного правительства и распространение его власти на всю территорию.

Попытка создать современную управленческую бюрократию в стране со средневековыми устоями, где подавляющее большинство населения неграмотно, была обречена на провал, как и военные методы, которыми эта программа претворялась в жизнь. "Очистить, удержать, благоустроить" — такова военная стратегия, которой все эти годы следовали союзники. Войска зачищают определенный район, закрепляются на месте и при участии гражданских специалистов начинают отстраивать инфраструктуру. Однако сил коалиции хватало лишь на то, чтобы время от времени зачищать проблемные зоны.

Военная наука предполагает, что для ведения успешной борьбы с мятежниками необходимо располагать контингентом из расчета 20 солдат на 1 тыс. населения. Это утверждение, подкрепленное практикой ведения колониальных и современных войн, означает, что для удержания контроля над обширной афганской территорией требуется как минимум 500 тыс. солдат, в то время как численность войск коалиции не превышала 100 тыс.

Тактика использования сил быстрого реагирования при поддержке с воздуха успеха союзникам не принесла, поскольку слишком часто приводила к жертвам среди мирных жителей. Кроме того, проводя свои молниеносные рейды, солдаты врывались с оружием в дома, обыскивали помещения на женской половине, нарушая всевозможные обычаи и табу. В результате получили целые селения, настроенные против коалиционных войск.

Ситуация становилась все хуже. Поскольку появление 500-тысячного войска оставалось явной утопией, военным стратегам пришлось разработать альтернативу — и теперь войска отправляются в Афганистан применять тактику чернильного пятна.

Защитить, обучить и возглавить

Новая тактика нацелена на защиту мирного населения от талибов-мятежников. Войска будут расквартированы в наиболее крупных густонаселенных пунктах. Задача — обеспечив безопасность этих ареалов, наладить контакт с местным населением, привлечь на свою сторону, объединить, обучить и нацелить локальные вооруженные отряды на борьбу с талибами. Вытесняя мятежников, силы коалиции совместно с союзными афганскими отрядами постепенно станут занимать все большую территорию — как чернильные кляксы, впитываясь, растекаются на бумаге. Оставаясь среди местного населения, живя в афганских деревнях месяцами, солдаты коалиционных сил должны стать неотъемлемой частью ландшафта.

"Нам надлежит кардинально изменить свое мышление, действовать и думать фундаментально по-новому,— подчеркивает главный идеолог новой афганской стратегии, командующий объединенным контингентом в Афганистане генерал Стенли Маккристал.— Не только военные, но и вся наша общественность остается заложницей устаревших методов ведения войны. Люди хотят видеть линии на карте, двигающиеся к целям".

Еще в сентябре прошлого года генерал представил министру обороны и президенту секретный доклад, в котором излагал свой план и заявлял о необходимости срочного усиления афганского контингента. "В противном случае война будет проиграна окончательно",— говорилось в документе. И угроза возымела действие — Стенли Маккристал получил благословение умиротворять афганцев по-своему. "Генерал предложил свежую, очень ясную стратегию, предпочитающую защиту населения охоте на повстанцев по пустыням и горам. Я считаю, лучше иметь 60% афганской территории, защищенной на 100%, чем 100% территории, защищенной на 60%",— заявил в интервью Le Figaro Генри Киссинджер, бывший госсекретарь США.

Стоит отметить, что идея отнюдь не нова. Военных советников, выдвинувших новую стратегию, вдохновил успех полковника Герберта Макмастера, применившего "чернильную" тактику при освобождении иракского города Таль-Афар в 2005 году. Прибыв на место, войска полковника блокировали город, отрезав находившихся там боевиков от внешней помощи. Но вместо того, чтобы начать массированную зачистку и сражаться за каждую улицу, Макмастер разместил по всему городу несколько укрепленных аванпостов с заданием охранять покой мирных жителей. Усердно работая с населением, соблюдая шиитско-суннитский баланс, полковник сумел организовать местные полицейские отряды и взять территорию под свой контроль. Впоследствии данная техника борьбы с боевиками была с успехом применена в городе Рамади — столице самой беспокойной иракской провинции Аль-Анбар. Радикальные террористические группировки, навязывающие шариат в своем брутальном понимании, не были популярны среди иракского населения, почувствовав поддержку и готовность коалиционных сил их защищать, местные быстро переходили на сторону войск, формируя свои "отряды по освобождению".

Ученый совет

И все же, несмотря на очевидные успехи в иракской кампании, эксперты, сведущие в структуре афганского общества, смотрят скептически на очередную попытку военных консолидировать местное население вокруг сил коалиции. Исследовательская группа Human Terrain Team, включающая в себя антропологов, сопровождающих военных во время рейдов, опубликовала специальный доклад. Из него следует, что тот, кто представляет себе афганский социум состоящим из племен и вождей, с которыми при желании можно договориться, сильно ошибается.

Конечно, авторам новой военной стратегии не нужно рассказывать о том, что афганское общество раздроблено; беда в том, что, похоже, они до сих пор не представляют насколько. А самое главное — не учитывают динамику его трансформации. В Афганистане проживает бесчисленное количество этносов, разделенных на тысячи кланов и различных "групп по интересам" (так называемые каумы). Однако приверженность афганца к конкретному племени, клану или кауму настолько условна и зависит от постоянно меняющихся обстоятельств, что полагаться на его лояльность все равно что ставить успех всей операции в зависимость от малейшего изменения в погоде. Религиозное размежевание, межплеменные конфликты, столкновение кланов, вражда семей, соперничество между братьями — это лишь малая толика факторов, побуждающих представителя взрослого мужского населения примыкать к той или иной вооруженной группе, способной отстоять его имущественные интересы, честь, старшинство и т. д.

Это общество — огромный бурлящий котел, оно в постоянном движении, его невозможно организовать, им нельзя управлять. Армия рискует оказаться втянутой в непрекращающиеся межплеменные и межклановые распри и в конце концов будет вынуждена уносить оттуда ноги, как это делали все армии до нее.

Плата за выход

Наиболее вероятный исход афганской кампании, к которому склоняются многие политики и эксперты, это договор с талибами. Подобное мнение все чаще звучит и в стенах британского парламента, многие члены которого ставят под сомнение целесообразность дальнейшего участия в кампании британских войск.

"Все доказательства говорят о том, что "Аль-Каида" покинула Афганистан, так что нет причин, по которым мы не могли бы заняться урегулированием отношений с "Талибаном"",— заявил еще в июле прошлого года на дебатах по афганской проблеме член консервативной партии сэр Питер Тэпселл.

"Талибан" всегда был замкнут в рамках своего государства, международных амбиций не имел и Западу не угрожал, а значит, воевать с ним в Афганистане не имеет никакого смысла. Наоборот, сражаясь все эти годы с талибами, коалиционные войска благополучно вытеснили мятежный элемент в соседний Пакистан, поставив под угрозу относительно лояльное западным союзникам пакистанское правительство, а заодно и безопасность пакистанского ядерного арсенала. Так какой же смысл изгонять террористов из одной страны, если их ячейки тут же возникают в другой?

Предложение начать договариваться с талибами на прошедшей 28 февраля в Лондоне международной конференции по Афганистану высказал и президент Хамид Карзай.

Однако информация о тайных встречах и договоренностях пока остается на уровне слухов. Несмотря на готовность участников коалиции идти на уступки, "Талибан" не проявляет интереса к якобы намечающемуся переговорному процессу, демонстративно отвергая любой намек на такую возможность. Нет смысла вести переговоры с "марионеточным режимом, который не имеет никакой власти за пределами афганской столицы", говорится в ответном заявлении "Талибана", размещенном на англоязычном сайте движения — "Голос джихада".

Ситуация явно зашла в тупик, и единственное, на что пока остается уповать союзникам, это хотя бы краткосрочный, но ощутимый успех военного плана генерала Маккристала, который мог бы заставить непокорных талибов пойти на заключение сделок. Для порядком измотанных афганской кампанией стран коалиции, многие из которых под давлением общественного мнения уже вынуждены были объявить дату вывода своих войск, спасительный союз с талибами — хороший шанс выйти из положения, избежав при этом прямых аналогий с полным провалом предыдущих афганских войн.