Яша не любит ложиться спать. Он сова. Особенно он не любит спать, когда целый день просидит дома, как, например, сейчас, потому что болеет, не ходит гулять и в сад. Тогда за день он наполняется такой нелюбовью ко сну, кровати и к послушанию в целом, что с ним совершенно не совладать, но и ссориться с ним, больным, невозможно, так что я обещаю придумать сказку, это обычно помогает, и даже не сказку, а рассказ с приключениями про то, чего совершенно не может быть.
А мне как раз надо писать эту историю, и в ней должна быть правда. Но не вся. Потому что Хана считает, что у нее есть право на тайны. Она читает эти колонки, некоторые места обводит карандашом, а в конце ставит отметку, не очень высокую, но с плюсом. Не всякому автору оценки выставляет персонаж. Это смущает нас обоих, а веселит только ее младшего брата, который готов смеяться над чем угодно, лишь бы не укладываться, Яша, иди чистить зубы!
Хана спать еще не идет, хотя как раз хочет. Ей надо доделать уроки, которых много и всегда не успеть. Хана устает. У нее, кроме школы, есть английский язык и по очереди опробованные танцы, лошади и лепка. Знаешь, папа, я как верблюд, у меня два горба, два больших тюка по бокам и еще погонщик. Хана для иллюстрации встает на четвереньки и мотает головой, так что ее брекеты и косички действительно делаются похожими на уздечку и поводок. А погонщик выходит из ванны уже в пижаме и с электрической зубной щеткой в руках, но оседлать верблюдицу не успевает, она говорит ему человеческим голосом: "Яша, детям пора спать", но он совершенно не пугается и только нажимает на кнопку, чтобы щетка тихонечко зажужжала, разбрызгивая мятные капли пасты на родителей и сестру. Он ждет сказку, а иначе не ляжет.
Я знаю, откуда пришел верблюд. На выходных мы ездили за город, где посреди коттеджей и гольф-полей в небольших вольерах живут звери — еноты, козы, фазаны и остальные. Их охраняет невоспитанный волкодав, от которого Яков прячется за деревья, хотя у собаки на шее цепь, а Яша вообще-то ничего не боится, и поэтому страшно обычно мне — за него. Этот маленький зоопарк, а точнее ферма,— отличный урок родной природы, где дети не только видят, откуда берутся поросята, например, но и куда они деваются, и если Яшу легко отвлечет павлин, то Хана долго стоит и смотрит, как увозят в соседние рестораны повзрослевших ягнят.
Вот поэтому у нас не будет своих зверей? — спрашивает она. Нет, не поэтому. У нас не будет своих зверей, потому что звери — большая ответственность. За ними надо ухаживать, помнить о них всегда. Помнишь кролика, которому ты не чистила клетку и забывала налить воды?
Получается слишком нравоучительно, и мне стыдно. Я хочу пошутить, но замечаю, что Хана меня не слышит. Потому что из-за сарая, мягко ступая по проседающему снегу, на нас выходит верблюдица, белая, молодая, как только что выросший подмосковный сугроб с глазами, и за ней, как на привязи, немолодой таджик. И потому, что снег похож на песок, а воздух дрожит, как дрожит иногда в пустыне, эти двое сначала кажутся миражом, пока пар от верблюжьих больших ноздрей и фырканье не заставляют нас с Ханой посторониться. Получив молчаливое одобрение старика, я глажу зверя по шерстяному боку, по детской привычке боясь плевка, но верблюдица не плюется, а только переминается на ногах и подергивает ушами, как будто она скаковая лошадь, а не корабль.
Верблюдицу Настю подарили жене чиновника на день рожденья, и не то чтобы та не была довольна или даже польщена, и не то чтобы она не хотела Насте хорошего, била ее или морила голодом, нет! Просто она не знала, что делать с верблюдицей, а других дел у нее было много, и Настя ушла то ли за запахом, то ли из любопытства и ходила всю осень, пока ее горб не похудел. А может все было совсем иначе, но к началу зимы верблюдица оказалась на ферме, а рядом с ней неизвестным образом завелся и человек, который знал, что с ней надо делать, и все кончилось хорошо, то есть никак не кончилось — все живут, и бог даст проживут еще долго, ты знаешь сколько живут верблюды? Нет, но я знаю, что ей не плохо, потому что у верблюдов очень теплая шерсть, а ночами в пустыне ужасно холодно, так что Насте не привыкать, ну а теперь уже точно пора заснуть, сказка кончилась, укрывайся.
Папа, а я знаю, почему у нас не будет своих зверей.— Я гашу свет и тихо иду к двери.— Потому что у меня на зверей аллергия, а я — самый главный, правда?
Правда,— говорю я.— Правда. Но не вся.