Новое назначение Сергея Шахрая совпало с пятой годовщиной беловежских соглашений. Совпадение выглядит символичным: подготовка документов для распада Союза — единственное дело, которое Шахрай как политик и чиновник успешно довел до конца.
Не Чубайс
В администрации президента назначение Сергея Шахрая никого не удивило. Последние недели за ним пристально наблюдали, и буквально каждый его шаг на Старой площади или в Думе аппаратный телеграф мгновенно транслировал в кабинеты, коридоры и курилки.
На то были совершенно определенные причины. Три недели назад Кадры разнесли сенсационный слух: с января по апрель в администрации президента должна произойти реорганизация. В переводе на человеческий язык это означает, что прежде всего поменяют главу администрации.
Кто?! Этот вопрос читали в глазах друг у друга встречавшиеся на лестницах и переходах чиновники, к этому вопросу сводились в конце-концов все разговоры, этот вопрос, казалось, повис в воздухе, пропитанном интригами десятилетий.
Ответ не заставил себя ждать. "Шахрай!" — отстучал аппаратный телеграф из Кремля. Слухи — не документы, но в девяти из десяти случаев они оказываются верными. Этот, однако, оказался из числа десятых. "Отставить!" — через несколько дней пронеслось по линии. И Шахрай был похоронен как основной претендент на место Чубайса. Но все равно: из бывших и отставленных он немедленно сделался действующим и активным. Потому что даже аппаратные дети знают: если такой слух возник — значит Шахрай опять в президентской колоде. Все поняли, что его ожидает новое назначение.
Не судья
Назначение куда? Высокопоставленные сотрудники администрации, политическое и аппаратное выживание которых зависит прежде всего от степени информированности, стали наводить справки. В последние дни ноября стало известно, что Шахрай развил бурную активность, вознамерившись стать... председателем Конституционного суда. "Ни фига себе!" — таково было общее впечатление. Чтобы стать председателем КС, мало быть внесенным президентом в качестве кандидатуры в Совет федерации и избраться там (так требует Конституция), необходимо получить большинство голосов самих членов КС. А каждый из них сам спит и видит себя в престижном кресле. Как правовед-государственник Шахрай не слишком авторитетен, а будучи "человеком президента", лишается и последнего авторитета, поскольку на этом посту ценится хотя бы формальная независимость.
Тем не менее, как показали последующие события, вектор усилий был избран Шахраем верно. 60-летие председателя суда Владимира Туманова сделало актуальным вопрос о его преемнике. А то, что после пышных проводов на пенсию, превратившихся в официальное мероприятие с участием Чубайса, Туманов остается на своем месте, говорит о многом. И прежде всего о том, что пока президент не нашел ему достойного преемника. Достойного — т. е. готового столь же надежно прикрывать действия президента от нападок оппозиции, как это делал умудренный опытом Туманов. Ведь именно ему Борис Ельцин обязан наиболее важным, пожалуй, решением КС за все время его существования. В 1995 году суд с незначительными оговорками признал конституционными действия президента по вводу войск в Чечню. Вынеси он противоположное решение — и против президента могла быть (теоретически) инициирована процедура импичмента. Между тем, КС в вопросе о Чечне действовал на совершенно целинном правовом поле и примерно с равной долей вероятности (позиция президента все-таки имела чуть больше шансов) мог принять то или иное решение.
Вопрос о достойном преемнике Туманова приобретает еще большую актуальность в связи с тем, что в дополнение к красной Думе власти скоро получат существенно порозовевший Совет федерации. Поскольку решения Конституционного суда обжалованию не подлежат, в целом ряде случаев он может играть роль последнего рубежа политической обороны Бориса Ельцина.
Конечно, с точки зрения Ельцина, Шахрай был бы неплохой кандидатурой в председатели КС. Наиболее активно этого поста сейчас добиваются судьи Тамара Морщакова, Валерий Зорькин и Николай Витрук. Ни один из них не вызывает у Кремля абсолютного доверия. Морщакова при всем своем либерализме характеризовалась соответствующим подразделением администрации как "трудноуправляемая" и "абсолютно непредсказуемая" ввиду того, что слишком серьезно относится к статусу члена КС как независимого высшего арбитра по правовым вопросам. Такая позиция Кремлю не близка.
Зорькин являл прямую противоположность Морщаковой, будучи абсолютно предсказуемым. В 1993 году он уже явил миру свое понимание роли и места судьи в современном политическом процессе, активно поддержав Руслана Хасбулатова и признав президентом Александра Руцкого.
К Витруку в Кремле присматривались, однако, по словам куратора КС со Старой площади, "доверять ему не стоит".
Борис Ельцин, судя по всему, благожелательно воспринял инициативу Шахрая, однако, предварительно прокатал ее на встрече с председателем Совета федерации Егором Строевым. Последний вышел после настолько одухотворенным, что даже показался всем помолодевшим. Ходят слухи, что президент обсуждал с главой Совета не только проходимость кандидатуры Шахрая в Конституционный суд, но и кандидатуру преемника Чубайса. На счет Сергея Шахрая Строев, говорят, высказался в том смысле, что, мол, вряд ли. Что же говорилось о будущем главы президентской администрации — неизвестно никому.
Шахраю пришлось отступить еще на один шаг. Чтобы назначить его своим полномочным представителем в Конституционном суде, Ельцину не надо было ничего ни с кем согласовывать. Шахрай и был назначен сразу после ельцинской аудиенции. Вопреки бытующему мнению, что мимо Чубайса к президенту не пролетит ни одна петиция, Шахрай даже не озаботился известить главу администрации о намерении встретиться с Ельциным. Его провела дочь президента Татьяна. К слову сказать, в последнее время она стала принимать все более самостоятельные решения и, как намекают на Старой площади, на глазах приобретает вкус к политической интриге.
Не впервой
Как бы низко ни оценивали недоброжелатели потенциал Шахрая как специалиста в области государственного права (а найти в аппарате доброжелателя Шахрая трудно — он неуемно амбициозен и склонен к сутяжничеству), должность представителя президента в КС как будто нарочно под него сделана. Шахрай непрерывно занимается государственно-правовыми вопросами с 1990 года и приобрел достаточный опыт, чтобы относительно эффективно отстаивать точку зрения президента. Но главная ценность его отнюдь не в этом. Будучи прирожденным интриганом, ум которого самим своим природным строением склонен к заговору, Шахрай уверенно чувствует себя, выполняя деликатные поручения, и уже неоднократно использовался президентом именно в этих целях. Он не боится замараться — это ему тоже в плюс. Так, например, еще осенью 1991 года он принял активное участие в смещении тогдашнего предсовмина Ивана Силаева. Правда, в той боевой аппаратной операции Шахрай скорее был на подхвате.
Позднее он организовывал в Верховном совете пропрезидентское сопротивление Хасбулатову. Постигшая его неудача, растиражированная недругами как личный провал, не показательна, поскольку изначально расклад сил в ВС был не в пользу Шахрая. Если уж говорить о провале, то в его пассиве есть и настоящий. Это созданная и возглавленная им в 1993 году Партия российского единства и согласия. Уже через два года она фактически развалилась, а многие из покинувших ее членов остались врагами своего бывшего председателя по гроб жизни.
В условиях неопределенности будущего поведения Конституционного суда, оставшегося без председателя, задача Шахрая проста: используя все возможные средства, добиться лояльности судей при принятии ключевых решений. В ближайшее время Шахрай должен будет обеспечить и избрание председателем КС президентского ставленника. Это сугубо шахрайская ниша. Подобная задача в принципе не могла бы быть поставлена до сих пор бывшему представителем президента в КС Михаилу Митюкову — занудливому правоведу, лишенному какого-либо понимания политической интриги.
Зная Шахрая, никто на Старой площади не сомневается, что он в должности долго не задержится. Вопрос, правда, куда он двинет из Конституционного суда.
Если в КС Шахрай прыгнет выше головы и добьется всего, что от него ждет президент, то сможет претендовать на что-то более масштабное. Мало кто в Кремле, однако, верит, что ему суждено стать реальным претендентом на пост руководителя администрации. Шутка "Ельцин зашахраил гвоздь в спину Чубайса" имеет под собой основания, но только в том отношении, что Чубайс и Шахрай очень друг друга недолюбливают. А, с другой стороны, кто там кого очень долюбливает?
Ну, а если по обыкновению Шахрай в КС не добьется ничего? Сотрудники администрации к такому предположению относятся философски: "Ему что, впервой? Обсохнет — и в худшем случае вернется в действующий резерв, а в лучшем — прыгнет на новую должность. Почему Шахраю все сходит с рук? Очень просто: президент его по-настоящему любит".
ИВАН ПЕТРОВ