Этот год для нас важен с точки зрения не только наших традиционных ювелирно-часовых продуктов, таких как, например, часовые коллекции, созданные по законам скорее ювелирного искусства. В ближайшем будущем мы намерены очень серьезно двигаться по линии сложных и очень сложных механических часов, обозначенных брендом Cartier. Словом, сегодня Cartier — это не только особенные, стильные часы, но еще и отличные, убедительные механизмы, сделанные на нашей новой мануфактуре. Это такие механизмы, которые способны конкурировать — с точки зрения придуманной конструкции и исполнения — с калибрами вековых швейцарских мануфактур. Моя же задача, как директора по наследию,— следить за тем, чтобы наши новые сложные модели целиком и полностью соответствовали ДНК дома Cartier. Ведь наша творческая сила — в сохранении и преумножении наших же собственных традиций, ведь мы, пожалуй, самый узнаваемый ювелирный дом.
И, на мой взгляд, мы сейчас отлично вошли в зону сложной механики, ни на грамм не утратив при этом собственных кодов. И новая линия Calibre de Cartier, и новые модели Rotonde de Cartier, и часы-скелетоны — вот свежие примеры того, как мы умеем создавать именно фирменные часы даже в новой для нас ситуации. Нам удалось добиться важной вещи. Мы предлагаем усложнение (например, турбийон или ультраплоский калибр), которое разработано не только по техническим, но и по артистическим канонам. Техническая, механическая сложность здесь имеет и аристократическую красоту. Разумеется, мы никогда не оставим наших клиентов без традиционных продуктов Cartier — часов с эмалью, паважем, часов, сделанных по законам миниатюрной ювелирной скульптуры. Но, повторюсь, наша стратегическая цель — это серьезные настоящие механические часы с калибрами Cartier.