Кредитная история

Начало "Визита дамы" напоминает гоголевского "Ревизора". Болгарин Александр Морфов, которого киевляне помнят по спектаклю "Затмение" по роману Кена Кизи "Пролетая над гнездом кукушки" (московский театр "Ленком" несколько раз привозил его к нам на гастроли), специально усилил этот гоголевский мотив. Понурые жители города Гюллена хотя и одеты в серое затрапезье, но суетятся и перебивают друг друга, как в прологе гоголевской комедии. Жаждущий опохмела Городничий, то есть бургомистр (Александр Сирин), отдает столь же бестолковые распоряжения. Есть здесь даже свои Бобчинский с Добчинским, только зовут их Кюн и Шлюн. Все они ждут не ревизора — ревизоры давно утратили интерес к обнищавшему городу,— а свою бывшую соотечественницу Клару Цаханассьян, сказочно богатую и, вероятно, готовую подать родине на бедность. Напомнить Кларе о годах юности должен ее бывший близкий друг Альфред Илл. Его играет Александр Лазарев-младший, Клару — Мария Миронова, и такое омоложение героев не случайно.

Знаменитая пьеса Фридриха Дюрренматта в оригинале называется "Визит старой дамы" — там в обнищавший провинциальный городишко является раззолоченная развалина: Кларе, как и ее былому увлечению, под 70 лет. Потрясенный Илл узнает, что у его бывшей любовницы фарфоровая нога, вставной глаз, да и вообще обнаружить в ней что-то натуральное весьма проблематично — вся она после автокатастрофы собрана из протезов. Впрочем, душа героини умерла намного раньше: в 17 лет беременную Клару изгнали из Гюллена, она стала проституткой, пока чудом не заполучила в свои сети миллионера. В пьесе эта дама выписана экстравагантной чертовкой, давно утратившей все человеческие чувства, кроме одного — неотделимой от ненависти любви к Альфреду. Когда-то он нанял лжесвидетелей, отрекся от нее и будущего ребенка, чтобы выгодно жениться. Теперь, как говорит Клара, правосудие стало ей по средствам: она предлагает городу миллиард в обмен на жизнь Альфреда Илла.

Сделав героев не старичками, а вполне молодыми людьми, режиссер сознательно обострил ситуацию. Первые сцены Клары, когда эта экстравагантная дама в манто, как шаровая молния, врывается в толпу серых нищих, выглядят очень эффектно. Правда, эксцентрику довольно быстро сменяет мелодрама — романтические объяснения между бывшими любовниками напоминают вялую пародию на Ромео и Джульетту. Когда же Клара вспоминает о погибшем ребенке, то окончательно превращается из гротескного чудовища (или Медеи, как ее называл сам Дюрренматт) в Соню Мармеладову. Впрочем, полностью впасть в реализм спектаклю не дают талантливые декорации Андриса Фрейберга: сооруженный художником на сцене обшарпанный вокзальный зал ожидания одной переменой света превращается то в сумрачный лес, то в гулкий храм, то в ратушу. Все это выглядит вполне достоверно, но вдруг замечаешь, как изъеденная временем облицовка стен на глазах превращается в новехонький мрамор,— и возникает ощущение обмана, дьявольского розыгрыша, на котором, собственно, и построена интрига пьесы. Ведь на словах возмущенно отвергнув предложение своей "блудной дочери", жители Гюллена начинают залезать в долги, кутить и принаряжаться (художница по костюмам Кристина Пастернак весьма изобретательно демонстрирует метаморфозы, происходящие с гюлленцами, облачая их во все более яркие пиджаки, платья и напяливая на них канареечного цвета ботинки). Альфред с ужасом наблюдает, какой модницей становится его жена, как его дебиловатый сын осваивает машину, а дочка, ранее проводившая дни на бирже труда, посещает уроки французского языка. "Видишь, они уже начинают думать о чем-то, кроме еды",— утешает его Клара. Скорбный путь Альфреда, сперва пытавшегося бунтовать, потом бежать, а в итоге покорно принимающего смерть, Александр Лазарев проходит с большим мастерством: его ссутулившаяся фигура в финале рассказывает о смысле этого спектакля куда красноречивее, чем все речи демагога-бургомистра и сценографические эффекты.

Национальный театр им. Ивана Франко / 29-30 (19.00)