Хорошие люди людей не едят

По выжженной, закрытой от солнца пеленой пепла, одичавшей Америке идут отец и сын, спасаясь от холода, голода и банд каннибалов. Вот, собственно, все содержание романа Кормака Маккарти "Дорога" (2006), который получил несколько премий, включая Пулитцеровскую, и четвертый год не покидает список бестселлеров. Только что вышел в прокат снятый по нему фильм с Вигго Мортенсеном и Шарлиз Терон — к его русской премьере явно приурочено книжное издание русского перевода, в журнале "Иностранная литература" опубликованного больше года назад.

Идея книги пришла к Маккарти, когда он приехал вместе с сыном в техасский город Эль-Пасо и вдруг представил, как будет выглядеть его пепелище. Но даже если этого не знать, то по точности описаний выжженных ландшафтов и интерьеров, сгоревших домов и фабрик ясно, что Маккарти описывает реальные места, которые он сжег у себя в воображении: "Обугленные, без единой ветки стволы деревьев подступали с обеих сторон. Ветер гнал по дороге пепел, провисшие оголенные провода между почерневших электрических столбов тихо поскуливали под порывами ветра. Сожженный дом на поляне, за ним — бесплодные бесцветные луга и крутые красноватые речные берега с брошенной где попало строительной техникой". Такого рода описания занимают большую часть книги — и это чтение нисколько не надоедает: точность зрения и воображения, точность письма превращает эти описания в настоящее искусство (сохраненное в прекрасном переводе Юлии Степаненко). Искусство не подражает деградации и распаду изображаемого мира, а противостоит им своей твердостью — которая, по существу, ничем не отличается от твердости моральной. Вот вроде бы банальная идея, но которую редко встретишь реализованной с такой силой.

Катастрофу, которая привела Америку в такое ужасное состояние, Маккарти описывает с максимальной краткостью: "Часы остановились в 1.17. Долгая вспышка света, затем — серия глухих толчков. Он встал и подошел к окну. "Что это было?" — спросила она. Он не ответил. Пошел в ванную, щелкнул выключателем, электричество уже отрубилось. Мутное розовое марево в окне". Эта скупость деталей — не столько от минималистского стиля Маккарти, сколько оттого, что ему в принципе не интересны сценарии будущего: он не фантаст и не футуролог, он — визионер. Он словно говорит: "Я вижу, как зло заполнило ваши сердца; я вижу, как огонь пожирает ваш мир". Маккарти боится не техногенного конца света в будущем, а того, который уже случился внутри самих людей.

И действительно, если вынуть некоторые пассажи романа из вымышленного контекста, то видно, что каждое слово в них выражает вовсе не будущее, а вполне современное отчаяние: "С ним и раньше бывало такое. Не просто чувство безысходности и пустоты, нет. Ощущение, что мир сокращается до размеров ядра атома. Названия предметов медленно испаряются из памяти вслед за самими предметами. Исчезают цвета. Породы птиц. Продукты. Последними ушли в небытие названия вещей, казавшихся незыблемыми. Он и предположить не мог, что они окажутся такими хрупкими. Сколько их уже безвозвратно исчезло? Даже неизреченные вечные истины лишаются смысла. Силятся сохранить тепло, мерцают недолго и исчезают. Навсегда".

Моральное одичание, торжество зла, сохранение нравственного закона в душе лишь у очень немногих, сведение этого закона к предельной простоте — все это Маккарти видит вокруг себя уже сейчас. Точно такой же современность изображалась в его предыдущем романе "Старикам здесь не место". Но по сравнению со "Стариками" "Дорога" со всем своим пеплом, холодом, голодом и каннибализмом книга, можно сказать, светлая. В "Стариках" главным чувством было отчаяние из-за появления и неминуемой победы новой породы людей — безжалостных убийц с непроницаемыми глазами (в экранизации братьев Коэн это отчаяние сменилось холодной усмешкой над вневременными идиотизмом и механичностью убийц и жертв). В "Дороге" отчаяние тоже есть, но главные чувства другие — решимость и надежда. Главные герои твердо решили быть "хорошими", несмотря ни на что: "Мы ведь никого не съедим, правда? — Нет, конечно, нет.— Даже если будем умирать с голоду? — Ни за что.— Потому что мы хорошие". "Плохие" едят людей, а "хорошие" не едят — вот современный нравственный закон, и — по оптимистичной мысли Маккарти — всегда найдется кто-то, кто решит его соблюдать.

М.: Азбука-классика, 2010