Хотя коллекция Палеонтологического музея ведет свое начало от петровской Кунсткамеры, сам этот музей был открыт в 1987 году, а строить начали еще при Брежневе. Так что это едва ли не последний музей советской власти. В сравнении с другими учреждениями такого рода он очень роскошен — когда я договаривался писать о нем очерк в серии малых музеев, там искренне обиделись, заявив, что это не малый музей, а палеонтологический Эрмитаж. Ну не Эрмитаж, так Третьяковка.
Экспонатов там меньше, чем в Эрмитаже, там вообще-то всего шесть залов. Первый — вводный, второй, как у них принято говорить, "переносит посетителя в докембрий и ранний палеозой", в третьем зале — палеонтология Москвы и Московской области, далее — поздний палеозой и начало мезозоя, первые позвоночные, пятый, самый главный, мезозойский зал с динозаврами, в шестом — кайнозой, первые млекопитающие. В залах позвоночных в среднем по 40 скелетов, ну а ранних форм жизни, всяких там следов водорослей и ракушек, конечно, влезает побольше.
Но он невероятно обильно украшен искусством, керамикой, бронзой, рельефами, живописью. Это все сделали очень известные в 1980-х годы художники, лауреаты премий, заслуженные, народные, профессора, представители известных художнических фамилий. Валерий Малолетков сделал керамическое панно "Мезозой", Евгений Николаев — травертиновую "Филогению млекопитающих", Май Митурич-Хлебников нарисовал "Утро динозавров", Мария Шаховская-Фаворская — керамическую "Эволюцию растений", Елена Шелова — известняковую "Фауну раннепалеозойского моря". И это очень большие произведения, динозавры Митурича раз в десять больше, чем "Явление Христа народу".
Вообще, это редко, чтобы в музее помимо его прямого содержимого находилось искусство, это же содержимое и изображающее. Я больше нигде такого не видел. Скорее это характерно для замков и дворцов, где помимо самих хозяев есть еще их же портреты, а также портреты предков и разные жанровые сцены, изображающие придворную жизнь. Правда, обычно, когда такие дворцы музеефицируются, хозяев там уже нет. А тут они как бы есть в виде скелетов. Как бы вот жизнь этих созданий, вот они весело роятся и кушают друг друга, а вот и они сами. Я так понимаю, что сценарий этого музея разрабатывался в том смысле, что все беспозвоночные, а потом и позвоночные — наши предки по эволюции и в некотором смысле перед нами наш всеобщий, так сказать, родовой замок, родное гнездо каждого москвича, гостя столицы и — шире — homo sapiens.
Этот музей строился, когда я учился в университете, и нам задали читать книгу Юрия Борева "Эстетика". Там все начиналось с обсуждения вопроса о том, была ли красота при динозаврах. Ну поскольку кто ж ее мог оценить, кроме самих динозавров, а было ли у них эстетическое чувство? Посредством нескольких цитат из Маркса и Ленина там довольно ловко доказывалось, что было. Видимо, как-то людей клинило в тот момент на этом несколько надуманном, на мой взгляд, вопросе. Во всяком случае, художники тоже доказывали, что красота была, да еще какая! Такая, знаете, немного туманная, символистская, ящеры гуляют среди папоротников в голубовато-розовой дымке, немного на манер Борисова-Мусатова, как бы в бессознательном ожидании чего-то таинственного, но неплохого, что воспоследует в будущем. А вот представьте себе, человек с утра начинает ваять "Филогению млекопитающих". Это ведь такая неожиданная для изобразительного искусства тема. Это же надо представить себе, как она выглядит, эта филогения, найти, так сказать, образ, передать его в материале. Я даже не знаю, можно подобрать в мире аналогии такому искусству в это время или нет.
Динозавры всплывают как-то волнами. В 1993 году вышел "Парк юрского периода" Стивена Спилберга, а роман Майкла Крайтона написан в 1990-м, через три года после открытия музея. И все 1980-е динозавры как-то были в моде, лох-несское чудище, помнится, ловили, а раньше — нет. Предыдущий бум был в 1910-1920-х годах, скажем, от "Затерянного мира" Артура Конан Дойля до "Земли Санникова" и "Плутонии" Владимира Обручева. И что интересно, в каждой волне животные какие-то разные. Это даже в скелетах проявляется. Я тут должен сказать, что посетители музеев как-то не понимают: скелеты сами просто так не растут, их люди делают. В смысле — придают им позы, выражения черепов, создают образы. И в результате у них и поведение, и даже возраст разный. Мне кажется, что скелеты начала ХХ века отчасти несут в себе привкус потустороннего, это скелеты уже покойников, скованные в движении пришельцы из прошлого. В середине века, напротив, появляются просто звери: атакуют, рычат, прыгают, рвут на части — перед нами не покойник, а молодая глупая тварь, того и гляди укусит. А ближе к концу века они становятся милыми и ласковыми, немного немощными, не то чтобы сплошь растениеядными, но на диете. И душа добрая.
Палеонтологический музей
Фото: Григорий Ревзин, Коммерсантъ
Это общемировое дело, но у нас своя специфика. Спилберг развел спецэффекты, он двигал динозавров в сторону высоких технологий. У нас — старое искусство, традиции, обращение к истокам. И у Спилберга все же некоторые динозавры могут съесть. А в этом музее это совершенно непредставимо. Сюда почему-то принято водить детей, и у динозавров тут такой образ, как у старого дедушки, который всех своих врагов давно уж съел, а теперь к нему пришли внуки. И он с ними играет, иногда даже и рычит, но видно, что понарошку, что на самом деле он страшно рад.
Между прочим, в истории архитектуры этот музей — одно из самых известных позднесоветских произведений, построил его Юрий Платонов, который еще построил президиум Академии наук на Ленинском проспекте. Немного это у него под Альвара Аальто получилось. Такой строгий прямоугольный объем, модернизм, но целиком кирпичный, с приятной глазу фактурой стены, и еще отдельно стоящие скругленные лестницы. И все это, знаете, на фоне старинного парка — там усадьба Узкое. Цековские санатории так любили делать в 1980-х — лес, тишина, кирпич, и все немного по-фински.
А внутри — динозавры. Мода на них была общемировой, а поняли ее мы по-своему. Все же это поразительно, что советская власть под конец своего существования построила замок для динозавров. Все были музеи Ленина, а тут надо же! Вот говорят: застой, средний возраст членов Политбюро 75 лет, страна лишена перспектив — это все верно. Но зато какое отношение к старости! Старость становится началом всех начал, и динозавры по какой-то странной ассоциации идей способствуют укреплению авторитета государства. Скелеты так мило себя ведут, так приветливо к вам развертываются, что ясно видно: если что-то такое и было, то это в прошлом. Зубы у них исключительно для мудрой улыбки, и все улыбки для блага человека. Ах, как вспомнишь! Суслов, Андропов, Черненко, Громыко. Диплодок, трицераптос, дейноних, игуанодон. Все равны как на подбор.
Улица Профсоюзная, 123, (495) 339 1500, 339 4544