Будет тяжело
"Ничья длится мгновение" в Молодежном театре
Имя писателя Ицхака Мераса сегодня не на слуху: уроженец Литвы, он уже почти 40 лет живет в Израиле, несколько лет возглавлял Союз русскоязычных писателей еврейского государства. В начале войны, когда Ицхаку не было и десяти лет, его родители погибли от рук литовских пособников нацистов, а его самого спасла и вырастила литовская же крестьянская семья. Разумеется, катастрофа наложила отпечаток на все писательское творчество выпускника Каунасского политехнического института и бывшего советского инженера.
"Когда фигуры были расставлены, Шогер прищурился и, помедлив, взял две пешки — белую и черную" — так начинается роман Мераса "Ничья длится мгновение", впервые опубликованный в Советском Союзе еще в 1960-х годах и известный также под названием "Вечный шах". Роман — про шахматную партию, даже главы его сухо озаглавлены номерами ходов соперников: "Ход тринадцатый...", "Ход пятидесятый" и так до последнего. Но партия эта не вполне обычная: ставка в ней в буквальном смысле — жизнь. Потому что за доской с фигурками сидят юноша Исаак Липман и немецкий офицер, комендант еврейского гетто Адольф Шогер.
От исхода партии зависит жизнь не только самого Исаака и его близких — отца, пятерых братьев и сестер, подруги и друга,— но и всего гетто. У всех обитателей, словно стоящих за спиной юного шахматиста, есть свои взгляды на жизнь, на гетто, на способ выживания в нем, есть свое предчувствие неминуемого конца. Гетто — предельная, сгущенная до главных проявлений человеческой природы форма существования. В трагической притче Мераса смерть невинных жертв становится их победой.
С одной стороны, приходится только удивляться, что никому до сих пор не пришла в голову идея поставить "Вечный шах": материал очевидно театральный. С другой стороны, приходится восхищаться Молодежным театром — согласиться на постановку романа Ицхака Мераса означает бросить вызов общему настрою сегодняшних театров, даже репертуарных и государственных, на беспечность и развлечение; так и вижу московских женщин (да и мужчин тоже) у театральных касс, которые морщатся: ой, про гетто, это так тяжело, в жизни и без того столько негатива и т. д.
Тяжело точно будет. Миндаугас Карбаускис, который ставит спектакль, не из тех режиссеров, которые делают зрителю приятно. В его лучших спектаклях исследовались пограничные человеческие состояния между жизнью и смертью. Постановкам Карбаускиса равно присущи внимание к психологическим подробностям поведения и парадоксальность режиссерского рисунка. При этом он всегда избегал возбуждающих крайностей, демонстративно соблюдал верность традиции, почему, видимо, и заслужил одобрение большинства критического истеблишмента, даже "Золотую маску" за режиссуру получал дважды.
Впрочем, в последние два сезона режиссер взял паузу, не выпускал новых спектаклей. Поэтому внимание экспертного и профессионального сообщества к "Ничьей...", в которой заняты Нелли Уварова, Дарья Семенова, Илья Исаев и другие актеры РАМТа, гарантировано. Ответственность ситуации заключается еще и в том, что лучшие спектакли (прежде режиссер работал в Театре под руководством Олега Табакова) были поставлены Карбаускисом в камерных пространствах, с большой сценой он до сих пор справлялся гораздо хуже. Хотя по сравнению с ситуацией, описанной в романе, здесь ставка просто ничтожная.
Российский академический молодежный театр, 9 февраля, 19.00