Выставка скульптура
Скульптор Иулиан Рукавишников, умерший в 2000 году, представлен на выставке в ГТГ "Эволюция и превращения" поздними станковыми работами из собрания семьи. С подробностями — ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Москвичам он известен как автор памятника Курчатову — огромной головы с египетской бородкой, стоящей перед одноименным институтом. Но на жизнь Иулиан Рукавишников зарабатывал в основном бюстами, рельефами и статуями Владимира Ильича Ленина, в промышленных количествах поставляя их в самые отдаленные уголки нашей родины. Так бы, возможно, все и продолжалось, кабы не резкое полевение курса советского искусства в середине 1970-х. После выставок нонконформистов в Измайлово и на ВДНХ, Рукавишников решил заняться чем-то вне идеологии и политики. Результаты и показывают в Третьяковке.
Примерно три десятка скульптур и несколько листов графики располагаются где-то между классической советской анималистикой и легким сюром. К последнему относятся гибриды рыбы и корабля, птицы и римского легионера. Эти приемы к тому моменту были давно и основательно освоены нонконформистами. Любимая "фишка" Иулиана Рукавишникова — сделать насекомое в масштабе бультерьера. Бронзовые пауки, блохи и гусеницы выглядят довольно мило. Правда, еще лучше бы они смотрелись в качестве ювелирных изделий. А минималистичного "Кулика" можно было бы закрепить на капоте автомобиля, соберись советский автопром выпустить машину с таким названием.
Его сын, Александр Рукавишников, автор памятников Юрию Никулину на Цветном и Михаилу Шолохову на Гоголевском бульварах, относит начало нового периода в творчестве отца к 1975-1978 годам. И утверждает, что с умеренными формалистами с Малой Грузинской этот поворот связан не был: "Отец о формализме знал побольше их — просто потому, что был старше". Тем не менее по творчеству Рукавишникова можно изучать историю советско-российского мейнстрима в скульптуре. Вышеупомянутый портрет Курчатова сделан в духе оттепели и по суровой форме, и по содержанию — культ личности сменился тогда культом научно-технической революции и ее выдающихся деятелей. Памятник Чехову в Таганроге — настоящее дитя застоя: он мог быть создан в любой год, хоть сегодня. Портреты Ильичей в уточняющих комментариях не нуждаются. Когда разрешили некоторые вольности, Рукавишников взялся за насекомых. Ну а в завершение государственной карьеры слепил для храма Христа Спасителя горельеф.
Как говорит Александр Рукавишников, Иулиан Митрофанович был верующим, но не воцерковленным и относился к православию "без фанатизма". И это правильно: настоящему государственному скульптору убеждения только мешают. Просто работа, ничего личного. Как ни удивительно, но свой собственный, глубоко прочувствованный, взгляд на мир Рукавишников сформулировал параллельно с лепкой "Воскресения Христа" для главного проекта Юрия Лужкова. Под конец жизни он обратился к ее истокам и создал две чрезвычайно показательные работы. В "Формуле бытия" 1997 года изображение Виллендорфской Венеры, знаменитого памятника доисторического культа плодородия, вписано в форму вульвы. "Храм", созданный годом ранее, представляет собой бронзовую модель фантастической постройки, основным элементом которой является все та же праформа. Наверное, нет ничего удивительного в том, что специалист по установке истуканов в конце концов самоопределился в качестве язычника.