Премьера кино
Завтра в прокат выходит новый фильм Терри Гиллиама "Воображариум доктора Парнаса" (The Imaginarium of Doctor Parnassus), сделанный в противоборстве с высшими силами, помешавшими доиграть роль Хиту Леджеру, который внезапно умер два года назад. Режиссер не растерялся и вместо одной битой актерской карты извлек из рукава три новые, драматургически обосновав замену Хита Леджера на Джонни Деппа, Джуда Лоу и Колина Фарелла. Фокус не то чтобы совсем не удался, но отвлек внимание от заглавного героя, с которым, как поняла ЛИДИЯ МАСЛОВА, идентифицируется сам автор.
Терри Гиллиаму пока еще не тысяча лет, как лондонскому факиру доктору Парнасу (Кристофер Пламмер), однако "Воображариум" легко интерпретировать в автобиографическом смысле — в нем хватает печальных размышлений иллюзиониста о том, что люди уже не так охотно тянутся в его балаган, где через волшебное зеркало могут попасть в мир своих фантазий. Не помогает творческим успехам даже контракт с дьяволом (Том Уэйтс) — в обмен на душу своей 16-летней дочки (Лили Коул) доктор Парнас недальновидно выторговал бессмертие, которое к концу фильма ему уже так откровенно надоедает, что он начинает просить у бога смерти. Терри Гиллиам до такого малодушия вряд ли опустится, однако на каннской премьере он проявил несколько старческие настроения, сказав, что "Воображариум" для него такой же каталог любимых компонентов собственного творчества, как для Ингмара Бергмана "Фанни и Александр", а для Федерико Феллини "Амаркорд". Сравнение тем более точное, что, как и в случае с бергмановским и феллиниевским фильмами, не всегда понятно, где проходит грань между ретроспекцией, суммирующей все лучшее, что тебе удалось когда-то придумать, и самоповтором забуксовавшего усталого мозга.
Раскинув в очередную грустную минуту колоду таро, доктор Парнас сосредоточенно вертит в руках карту "Повешенный", в соответствии с которой в жизни его и его небольшой труппы (а кроме дочки это молодой человек с экзотическим именем Антон и карлик) материализуется свисающий с моста в петле персонаж Хита Леджера в белом костюме-тройке. Откачав висельника, сотрудники балагана приобретают в его лице оборотистого менеджера, которого как раз и не хватало их захиревшему предприятию. Персонаж этот не то чтобы очень положительный — более вероятно, он был задуман как воплощение коммерческой изворотливости, которую художникам-визионерам вроде Терри Гиллиама полагается презирать (режиссер среди прочего намекал, что пронырливого персонажа зовут Тони в честь Тони Блэра — человека, у которого так удачно подвешен язык, что он способен очаровать любого и даже сам иногда верит в то, что говорит). Однако жизнь, а точнее, смерть внесла свои коррективы, и мошеннический образ был разбавлен романтическими красками — так, прямым текстом обозначена мысль, что самые яркие звезды сгорают быстрей других (в качестве визуального доказательства приводятся фотографии леди Дианы и Джеймса Дина). Произносит эту фразу уже следующий исполнитель роли Хита Леджера — Джонни Депп: его прическа и белый костюм служат тому, чтобы максимально сгладить превращение, которое происходит с героем при проходе через волшебное зеркало. В принципе это жонглирование несколькими актерами в одной роли особого протеста не вызывает и выглядит вполне мотивированным: первая перемена лица связана с желанием пожилой посетительницы "воображариума" видеть в волшебном зеркале себя помоложе и получше и своего экскурсовода по миру фантазии более красивеньким. Воображение позволяет создавать разные реальности, где один и тот же человек может выглядеть совершенно по-разному, поворачиваясь то одной, то другой стороной своей личности. Другое дело, что в "Воображариуме" мы видим только половину актерской работы Хита Леджера — и конечно, более запоминающимся последним выходом артиста останется все-таки психопат Джокер в "Темном рыцаре", а не этот скользкий неуловимый Тони, меняющий личины как перчатки.
Впрочем, в том смысле, что тень покойника осенила своим присутствием съемочную площадку, все получилось, и "Воображариум" овеян духом мистических совпадений — говорят, Джонни Депп, не зная, какую финальную реплику должен был произносить Хит Леджер, придумал точно такую же сам, независимо от покойного. Да и одна из фраз Хита Леджера, ставшая теглайном картины: "Ничто не вечно, даже смерть", вполне соответствует фигурировавшей у того же Терри Гиллиама в "Стране приливов" магической концепции о том, что если покойника не хоронить, а мумифицировать и обращаться с ним, как с живым, то шансов на воскрешение у него будет больше.